Но, повторяю, такие случаи в творчестве Некрасова редки и для него нетипичны. Ибо то же «чувство соразмерности и сообразности» в большинстве случаев заставляло поэта при использовании материалов фольклора исключать оттуда областные слова и заменять их словами, имеющими тот же «мужицкий» характер, но доступными для всех без изъятия. И таких примеров великое множество. Фактов противоположного рода совсем не имеется, то есть никогда не бывало, чтобы, найдя в фольклорных материалах какое-нибудь общерусское слово, Некрасов заменил его жаргонным. Эстетический принцип далеко не всегда играл здесь ведущую роль, ибо можно не сомневаться, что многие из этих слов были милы Некрасову и своим звучанием, и своей выразительностью. Если же он отвергал их, то лишь потому, что их смысл был бы непонятен для широких читательских масс. Он же сознательно ставил перед собой задачу: сохраняя народный колорит «деревенских» стихов, сделать их доступными всем без изъятия «русским племенам и породам».

10

Любование народным юмором, народным умом и многообразной народной талантливостью чувствуется на каждой странице поэмы «Кому на Руси жить хорошо».

Некрасов расцветил, испестрил, раззолотил всю поэму самыми яркими словами и образами, взятыми из народных загадок, причитаний, поговорок, пословиц и песен. В условиях шестидесятых — семидесятых годов это тоже имело большой политический смысл: нужно было влюбить передовую молодежь в «мужика» — в главную, как верили тогда, революционную силу.

Лозунгов и деклараций о духовном величии народа было в то время достаточно, но насколько убедительнее, сильнее и действеннее должно было оказаться слово самого «мужика», взятое из его обихода и свидетельствующее о его светлом уме и могучем поэтическом чувстве, то слово, о котором еще Гоголь писал: «Нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово!»

Восхищаясь русскою народною речью, Некрасов утверждал, что в отношении ее меткости, ее выразительности никому из так называемых культурных людей не под силу сравниться с крестьянами. В главе «Сельская ярмонка» он рассказывает, как, слушая комедию о приключениях Петрушки, крестьяне

Некрасов, как и Гоголь, хорошо сознавал, что прославление народного языка есть прославление народа, создавшего этот язык. Написать свою поэму подлинно народным языком, внеся в нее возможно больше подлинно народных речений, оборотов и слов, — это, по мысли Некрасова, значило возвеличить народ.