Несомненно, Вера Борисовна акцентировала «советскость» Северянина, прежде всего стараясь сохранить его архив и ускорить издание его произведений. Требовалось постоянно доказывать, что Северянин был «вынужденным эмигрантом», мечтал о возвращении, был лоялен. Поскольку Коренди была гражданской женой, ей приходилось также доказывать свои права на северянинское наследие. Борьба, в которую она вступила, заставила её прибегнуть к фальсификации. Так пошли слухи, в том числе и от Шумакова, о дочери Валерии (в реальности это дочь Коренева).
В новой ситуации переосмысливались более ранние стихи Северянина. Иначе зазвучало стихотворение «Грустный опыт» (1936), в котором горечь от покинутого дома в Тойле интерпретировалась как тоска по советской России:
«Привет Союзу!»
«Привет Союзу!»
«Привет Союзу!»
Присоединение Эстонии к Советскому Союзу произошло в августе 1940 года. Войска проходили и через Тойлу. Северянин откликнулся на эти события стихотворениями. Начало им положено 28 июля 1940 года, когда был написан «Привет Союзу!». Вторым сентября датировано письмо Игоря Северянина Георгию Шенгели, по которому можно судить, во-первых, о том, что о нём вспомнили в столице СССР, а во-вторых, о желании поэта получить «живую работу» в Москве: «И я очень рад, что мы теперь с Вами граждане одной страны. Я знал давно, что так будет, я верил в это твёрдо. И я рад, что это произошло при моей жизни: я мог бы и не дождаться...»
Таким образом, в случае с Игорем Северяниным с советским контекстом приходится соотносить творчество писателя, который формально в рассматриваемый нами период эмигрантом уже не считался, но и право называться «советским» ещё не доказал. По словам Елены Куранды и Сергея Гаркави, «фиксации и соотнесению с советским контекстом в данном случае подлежит не просто некий определённый корпус текстов, написанных Игорем Северяниным на территории ЭССР и напечатанных в СССР, но творческий, жизнетворческий и личностный феномен, находящийся в более сложных отношениях с контекстом, обусловленным объективными обстоятельствами». Эта непростая биографическая и творческая ситуация, связанная к тому же с «политическим моментом», отразилась в письме Георгию Шенгели от 2 сентября 1940 года: «Капиталистический строй чуть совсем не убил во мне поэта: последние годы я почти ничего не создал, ибо стихов никто не читал. На поэтов здесь (и вообще в Европе) смотрели как на шутов и бездельников, обрекая их на унижения и голод. Давным-давно нужно было вернуться домой, тем более что я никогда врагом народа не был, да и не мог быть, так как я сам бедный поэт, пролетарий, и в моих стихах Вы найдёте много строк протеста, возмущенья и ненависти к законам и обычаям старой и выжившей из ума Европы».