Мне не легко было сказать эти слова. Но – чтобы его утешить и успокоить – я шутя добавил: «Меня сошлют в Сибирь, вероятно, очень далеко – куда-нибудь к черту на кулички. А оттуда недалеко до Японии. Когда вы получите из Японии телеграмму с одним словом «Б а н з а й» и без подписи, вы будете знать, что я на свободе». Это была шутка. Присутствовавший при нашем свидании жандармский офицер тоже, вероятно, так к этому отнесся, потому что в наш разговор не вмешался. Мы расстались с отцом в слезах, крепко на прощание обнявшись.

Кто мог предположить, что моя шутка превратится в действительность? Всего лишь через семь месяцев отец и в самом деле получил от меня из Японии телеграмму с одним лишь словом: «Б а н з а й».

13 По этапу. Александровская тюрьма

13

По этапу. Александровская тюрьма

В апреле 1907 года мне в тюрьме официально объявили, что я высылаюсь этапом в Восточную Сибирь сроком на пять лет в административном порядке, то есть без суда. Бумагу об этом я подписать, как обычно я поступал по отношению ко всем официальным бумагам, отказался, но принять к сведению это постановление Особого совещания четырех министров, конечно, был вынужден.

Надо знать, что представляло тогда из себя это передвижение по этапу. Время от времени по так называемым пересыльным тюрьмам собирали партии арестантов, предназначенных к пересылке из одного города в другой, и особенно к пересылке в Сибирь. Здесь были самые разнообразные люди. Каторжане в цепях, назначенные для отбывания каторги в одной из страшных сибирских тюрем Забайкалья, бродяги, не помнящие родства (среди них большинство состояло из беглых каторжан, личность которых не могли установить, – им обычно давали четыре года каторжных работ), подследственные, которые шли на суд в одну из провинциальных тюрем – по месту совершения преступления, сосланные, как я, в административном порядке в Сибирь – уголовные и политические, мужчины и женщины и даже дети, вплоть до грудных, родившихся уже в тюрьме.

Сборище людей – по своей судьбе, характеру, классу – необычайной пестроты. Нигде, конечно, нельзя познакомиться с таким богатством человеческих типов и характеров, как в пересыльной тюрьме и на этапе – наблюдая окружающих, слушая их рассказы. Здесь можно встретить самые последние низы, человеческих подонков, героев горьковского «На дне», но здесь же вы могли найти и бывших представителей аристократии, бывших князей и графов, которых превратности судьбы привели в тюрьму, на каторгу.

Крестьяне, рабочие, ремесленники, купцы, интеллигенты, чиновники, дворяне. С другой стороны – мелкие мошенники и воры разных категорий, поджигатели, насильники, отравители, страшные убийцы – и люди, попавшие в тюрьму по недоразумению, по несчастью, совершенно невинные во взведенных на них преступлениях. Каждая партия состояла из 100–150 человек, и в каждой партии в те годы обязательно были политические – подследственные, административно высылаемые, каторжане. В пересыльных тюрьмах такие партии накапливались и обычно каждую неделю отправлялись дальше.