Невозможно представить, как я жалею сейчас об этом, как мне тяжело идти по следу своего геройского отца, копаться в архивах, «допрашивать» старших братьев, перелистывать, напрягая, свою память…

Вот и получается, что я прозрела с большим опозданием. В одном не опоздала: передала своим детям и внукам гордость за их деда и прадеда.

Разбирая документы 1940–1946 годов, я узнаю, какой ад прошёл мой отец и те, кто был с ним рядом.

В первые годы войны он воевал на самом трагичном фронте — «Западном». Фронт был дважды разгромлен, там чаще всего менялись командующие, что не могло не отразиться на военных операциях.

Западный фронт остался в истории Великой Отечественной войны, как фронт, связанный в основном с тяжелейшими поражениями и потерями, которые понесла Красная Армия в начальный период войны.

Вот и сейчас, спустя полвека со дня его смерти, отчётливо слышу его голос, насквозь пронизанный тоской:

«Надо честно признать: по вооружению мы сначала сильно отставали от фашистов. Бывало, дадут два снаряда на весь твой „скачок“, а ты мчишь на фрица и думаешь, как распорядится командир танка, где выпустить этот самый снаряд, чтобы больше гадов уничтожить.

О себе не думали, как будем потом выруливать. А я понимал ещё, что от меня зависел марш, надёжность машины, а главное — жизнь экипажа. Опыт водительский у меня, конечно, был большой. Тут мне повезло больше, чем другим, которые тренировались на Т-26. Я принимал участие в показательных выступлениях на полигоне на Т-34. А вот рядом со мною такие же ребята не могли устранить даже простую поломку тридцатьчетвёрки.

Владеть техникой — это большое дело. Где я только не побывал, в каких только не участвовал боях и походах. Бывало, командир даёт приказ и направление, куда следует прибыть. И мчишь, и ползёшь — пути-дороги-то разные. Бывало и такое, проедешь километров шестьдесят, а тут новая команда — поворачивать обратно. Перекидывали нас, особенно в первые два года, по армиям, корпусам, бригадам, я не говорю уже о таких мелких единицах как батальон или рота».

В ту пору я, конечно же, не понимала этих военных единиц и не старалась их запомнить. Мне напомнили мои старшие братья, один из которых — Валерий служил в танковых войсках в начале семидесятых годов уже прошлого 20-го века в Германской Демократической республике.

А ещё у меня на руках документы из ЦА МО РФ

Архивная справка. «Одновременно сообщаем, что в имеющейся на хранении книге учёта командного и начальствующего состава значится ВОЙТЕНОК ФЁДОР ИОСИФ., ст. сержант; 1 т.б. 200 танковой бригады… 191 тб.; 45 гвардейская танковая бригада; Московский военный округ; 6 танковый корпус, Западный фронт, Калининский фронт, 22 танковая бригада; 40 гвардейская танковая бригада. 22 танковая бригада сформирована в Московском военном округе, г. Наро-Фоминск, д. Акулово, в период с 26.09.1941 года по 11.10.1941 года имела непосредственную подчинённость: МВО; Западный фронт; Резерв Ставки (город Владимир); Западный фронт, 6 танковый корпус…» Эти броски подтверждаются в воспоминаниях военачальников. Примечание. Командующий БТ и MB генерал-лейтенант танковых войск Родин заявил: «Меня ни разу не спрашивали, как лучше использовать танки. Я только диспетчер и посылаю танки то в одну, то в другую армию. Задачи танковых войск я узнавал в армиях или от подчиненных танкистов». Примечание. Жуков вспоминает о знаменитой записной книжке Сталина, в которой, были записаны все резервы, каким обладает ставка. В первые месяцы войны, когда положение были тяжелым, Сталин буквально вручную, и поштучно сам распределял танки по фронтам. Примечание. Командующий Западным фронтом Жуков так характеризовал это весеннее наступление 1942 года: «Вероятно, трудно поверить, что нам приходилось устанавливать норму расхода боеприпасов — 1–2 выстрела из орудия в сутки. И это, заметьте, в период наступления!»