В комнате было тепло и уютно. Старшие братья набросили на ёлку пёструю гирлянду, а мы с младшим братом Петей стали бегать вокруг неё. Дурачились, вспоминая шуточную песню «Про Ерёму и Фому», которую исполняли старшие школьники на новогоднем утреннике. Мы несколько раз громко пропели: «Ты, Ерёма, не тяни — разорвёшь мои штаны» и громко рассмеялись.

Папка кашлянул и задумчиво протянул: «Ерё-ё-ё-ма!»

Если бы он засмеялся, мы, наверно, продолжили бы свои игры, но его взгляд… он был особенный. Не тот, от которого мы застывали на месте, когда чувствовали свою провинность.

Папка смотрел на нас с невыразимой отцовской нежностью и трепетной лаской.

«У нас тоже был свой Ерёма, — медленно проговорил папка и добавил: — Это солдаты между собой его так называли, а вообще-то он был генерал Ерёменко. Хороший был генерал, на передовой часто бывал. После его приезда нас и кормили лучше и обмундирование выдавали новое. Крутой мужик был».

Папка посмотрел на маму, потом на нас и, усмехнувшись, сказал: «А вот меня чуть не расстрелял этот хороший генерал».

«Как это?» — разом вздрогнули мы и вмиг бросились к папке.

Он к этому времени уже согрелся и, спрыгнув с горячих кирпичей, уселся на резном деревянном диване, который сделал собственными руками. Мы тут же облепили его: старшие братья расположились по сторонам, младший забрался на колени, а я, обхватив худыми ручонками за шею, прилипла сзади.

Папка сидел и улыбался.

«Да, деточки, чуть не расстрелял, — взволнованно проговорил он. — И не сидел бы я вот сейчас в таком богатстве».

Мы еле упросили его рассказать, как было дело…

— Солдат в войну был как обыкновенная боевая единица, даже вооружение ценилось выше человеческой жизни. В первые годы войны было строго приказано собирать с поля боя гильзы от снарядов. Их вывозили в тыл… Мы танки свои тоже не оставляли на поле боя, конечно, если было что вывозить.

А тут враг с 1942 года стал применять противотанковые мины, которые пробивали днище танка или разрушали гусеницу и повреждали каток машины. Немцы в минной войне, можно сказать, были новаторами, у них была своя тактика. В промежутках между противотанковыми минами устанавливались противопехотные мины. В отличие от советских минных полей, которые были проходимы для пехоты, немецкие минные позиции были настоящим сюрпризом для советских саперов.

Наши тридцатьчетвёрки особо оберегали. До нас доходили слухи, что пехоту используют для расчистки проходов танкам, но трудно было поверить даже нам, повидавшим жуткие ужасы в первые дни войны.

Шёл 1943 год, ещё лежал снег, но был уже рыхлый, водянистый. Я тогда находился в подвижной группе.