В 1933 году, узнав от дяди Барбары Эдварда Хаттона, что его племянница тайно помолвлена, Гленцер пригласил девушку и ее отца в Cartier посмотреть необычные новые драгоценности. Одна эта свадьба, первая из семи для Барбары, могла увеличить годовую прибыль компании. После того как Cartier провела проверки финансового состояния своего клиента («мы считаем, что Ф.Л. Хаттон – это оправданный риск, но состояние его здоровья плохое, хотя страховая компания значительно увеличила его страховой полис после прошлогоднего медицинского обследования»), Фрэнк Хаттон сделал покупку с рассрочкой. Позже Барбара Хаттон вспоминала эффективную технику продажи Гленцера: «У него была привычка носить драгоценности в карманах – никаких охранников, никаких замысловатых ювелирных футляров. Он приходил и выворачивал карманы на кофейном столике или кровати. Не было этой суматохи и суеты с волшебными палочками, лайковыми перчатками и коробками-сейфами, которые были характерны для некоторых других магазинов. Это потому, что у Гленцера был товар – и вы либо покупали его, либо нет».

Барбара Хаттон, пожизненная клиентка Cartier, в жадеитовом колье 1933 года, которое было продано на аукционе за 27 миллионов долларов в 2014 году

Хаттоны, конечно же, купили несколько вещей. Ожерелье, описанное прессой как «одна из редчайших нитей жемчуга, когда-либо продававшихся Cartier», ранее принадлежало Марии-Антуанетте. Обручальное кольцо Барбары было с черной жемчужиной от Cartier, а черепаховая и бриллиантовая тиара Cartier, которую она надела в церковь, походила на деревянный головной убор женщин острова Бали. Для свадебного приема невеста сменяла наряды, но осталась верна Cartier и его восхитительному ожерелью из жадеита: двадцать семь больших ярко-зеленых бусин, скрепленных застежкой с рубинами и бриллиантами.

Отдел за пять долларов

В то время как Гленцер с удовольствием поддерживал привычку своих клиентов тратить деньги, советник Пьера по связям с общественностью Эдвард Бернейс решил, что больше не может работать в бизнесе роскоши. Чувствовал, что неправильно угождать сверхбогатым, когда большинство терпит крах. Кроме того, он считал бесполезным маркетинг в такое трудное время, поскольку «чем больше люди говорят о Cartier, тем больше недоброжелательности к фирме может возникнуть». К ужасу Пьера, Бернейс понял, что должен покинуть Cartier. Но прежде чем уйти, он подарил новую идею. Понимая, что рынок роскоши вряд ли восстановится, предложил «создать отдел, где будут продаваться вещи стоимостью $5 и $10 – революционное нововведение в магазине, где продажи за $100 000 были обычным делом».