Тем временем Рене, который скучал по своей прежней работе у Луи, получал новости о делах на Рю де ла Пэ от старых сотрудников. «Худший момент миновал, успокойтесь, наберитесь терпения, скоро все уляжется», – успокаивала бывшего начальника в январе 1937 года младшая коллега, верившая в его невиновность. Луи «очень горд», но он уже осознал свою ошибку и вскоре будет вынужден извиниться.

Как раз в тот момент, когда инцидент в Париже начал утихать, в Нью-Йорке разразилась трагедия. Стояла холодная зима, и в начале 1937 года Рене заболел. Из-за стрессов предыдущих нескольких месяцев у него развилась язва желудка, которая прорвалась, причинив сильнейшую боль. Пьер и Эльма ухаживали за ним. Мэй Биркхед, журналистка и близкая подруга Эльмы, была одной из тех, кто помогал Рене, когда его везли на операцию во французскую больницу на 30-й Восточной улице Манхэттена. Случай серьезный, но все были настроены оптимистично. Гленцер, который был с Рене, когда его впервые обвинили, телеграфировал из Флориды: «Это должно быть легкой борьбой для тебя после того, что мы пережили прошлым летом… Твой преданный друг Жюль Гленцер».

Анна-Мария, узнав о госпитализации мужа, пришла в отчаяние. Эльма писала, что она была у постели Рене и молилась за него. К сожалению, молитвы не спасли ему жизнь. Операция привела к дальнейшим осложнениям, тромб попал в легкие. Он умер через три недели, в конце февраля 1937 года. Охваченная горем, Анна-Мария две недели пребывала в шоке и, как потом призналась тете, сама хотела умереть. Дети были единственной причиной, заставившей ее жить: старший сын, Рене-Луи, которому только что исполнилось пятнадцать, необыкновенно напоминал отца.

Чувствуя беспомощность вдалеке, Эльма попросила свою подругу Мэй Биркхед проведать племянницу, когда та приедет во Францию. По прибытии в Париж Биркхед, освещавшая парижскую светскую жизнь для The New York Times и «вероятно, знавшая больше космополитов и общественных деятелей двух континентов, чем любой другой репортер в Европе или Америке», немедленно отправилась на Рю де ла Пэ. Луи, вернувшийся из Будапешта, только что услышал ужасную новость. «Внешне он спокоен, но совершенно не в себе», – писала она.

Нервничая из-за того, что увидит дочь, с которой он порвал отношения, так как прошлым летом она отказалась развестись с Рене, Луи попросил Биркхед сопровождать его к Анне-Марии. У него «больше не осталось плохих чувств к Рене, и он сказал, что это просто несчастливое стечение обстоятельств». Со временем, думала она, все это кончится. Анна-Мария между тем была сломлена: «Одна в постели и плачет навзрыд… У кровати лежит стопка писем Рене». Луи сидел рядом, «белый как простыня». Он был очень мил, призналась Биркхед, и принес Анне-Марии деньги, но… «был расстроен больше, чем готов признаться самому себе… Бедный Луи, я думаю, он сожалеет обо всем».