Для Cartier London первые несколько месяцев 1937 года были сумасшедшими. Глава дизайн-студии Жорж Массабио, проработавший на Нью-Бонд-стрит, 175 более двух десятилетий, поделил новые заказы между членами своей команды. Художники Джордж Черити и Фредерик Мью привнесли в работу разные точки зрения. В то время как Черити имел более классическую подготовку, Мью отвечал за инновационые геометрические конструкции. В 1935 году к лондонской команде присоединился талантливый французский художник и дизайнер Пьер Лемаршан, чей переезд через пролив отразил смещение центра тяжести от Парижа к Лондону в конце 1930-х годов.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье Лемаршан был очень талантлив. Позже он стал любимым дизайнером Туссен и делал для нее всех пантер; до войны работал в Лондоне, отлично ладил с моим отцом и выполнял много индийских заказов. Я помню, как навещал его в мастерской на Монпарнасе – именно такой должна быть мастерская художника: картины и холсты.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Лемаршан был очень талантлив. Позже он стал любимым дизайнером Туссен и делал для нее всех пантер; до войны работал в Лондоне, отлично ладил с моим отцом и выполнял много индийских заказов. Я помню, как навещал его в мастерской на Монпарнасе – именно такой должна быть мастерская художника: картины и холсты.

В 1930-х Жак был сосредоточен на создании современных произведений искусства, не выходя за рамки бюджета, но коронация предложила отход от финансовых ограничений. Клиенты снова захотели дорогие украшения. После серебряного юбилея короля Георга V в 1935 году большие тиары пережили возрождение. «Вы заметили в последнее время, что диадемы – это абсолютный писк моды? – писал Vogue. – Женщины надевают их по малейшему поводу и всегда выглядят сногсшибательно». Коронация способствовала этому. Cartier London изготовил 27 диадем и головных украшений в 1937 году (по сравнению с 7 в 1936-м и 15 в 1938-м).

Покупателями были как сама королевская семья, так и преданные аристократические клиенты – такие, как леди Грэнард, которая, по словам светского хроникера Чипс Ченнон, «едва могла ходить под тяжестью драгоценностей». В 1936 году Cartier изготовил платиновую тиару с бриллиантами с каскадным узором из завитков, которую будущий король Георг VI купил для жены – королевы Елизаветы. Эту вещь, известную как диадема Halo, впоследствии будут носить четыре поколения королевской семьи. Особенный выход состоялся в 2011 году, когда Кэтрин Миддлтон, будущая герцогиня Кембриджская, надела ее на свою свадьбу с принцем Уильямом.