В сентябре магазины Ривьеры закрывались до Рождества, и продавцы возвращались в Париж, увозя с собой непроданные украшения. Во французской столице бизнес в конце 1930-х годов был непростым, но там было приличное количество клиентов, покупающих более мелкие товары. Диана Вриланд, работавшая тогда в Harper’s Bazaar, вспоминала, что носила свои броши Cartier в виде головок мавров «многими рядами… Они были шиком Парижа конца тридцатых годов». Вриланд была не одна. Талисманы Cartier, как их стали называть, также включали броши в виде божьих коровок (во Франции со времен Средневековья их называли bon dieu, или «добрый господь», потому что считалось, что они приносят удачу) и черепах, которые символизировали долгую жизнь. Как в случае с Вриланд и ее маврами (позже она призналась, что смешивала подлинные вещи Cartier с копиями), носить несколько брошей одновременно, сгруппировав их вместе на шляпе, на груди, на лацкане или на плече было модно.

Но покупателей с серьезными деньгами для серьезных покупок было мало, и они находились далеко друг от друга. Даже герцог и герцогиня Виндзорские, изгнанные из Англии и жившие в основном в Париже и на Лазурном Берегу, не всегда располагали средствами. Однажды парижская мастерская Cartier приложила немало усилий, чтобы изготовить ожерелье с бриллиантами и сапфирами, которое, по их мнению, было во вкусе герцогини, а также несколько новых образцов гербов для герцога. Это был не заказ, а попытка Cartier соблазнить пару на значительную покупку. Уверенный в легкости продажи, продавец из парижского магазина Cartier отнес ожерелье и гербы в их девятикомнатные апартаменты в отеле Meurice. Герцог был занят чтением (забавно, что книга называлась «Почему Эдуард отрекся от престола»), и герцогине пришлось взглянуть на драгоценности. Она осмотрела ожерелье, согласилась, что оно было потрясающим, а затем просто сказала, что у нее нет денег, – ответ, оставивший продавца «в замешательстве».

Когда герцог и герцогиня Виндзорские сделали Францию своим новым домом, 62-летний Луи уже почти не жил в стране. Распределяя время между разными домами, он отдал контроль над бизнесом другим. Пьер же больше участвовал в управлении Cartier Paris издалека. Видя потенциал Ривьеры, он также выделил почти половину капитала для отделения в Монако.

После того как здоровье Луи пошатнулось, врач посоветовал ему отдохнуть и успокоиться, но обстоятельства сложились так, что сделать это было очень трудно. В 1936 году в Испании разразилась гражданская война, и Сан-Себастьян одним из первых пал под натиском националистических повстанцев. Луи, тревожась за город, который так хорошо знал, не имел ни малейшего представления о том, когда сможет вернуться на свою виллу и будет ли она цела. С нетерпением ожидая новостей, он отвлекся на ремонт другого дворца в Будапеште. На этот раз, как сообщала местная пресса, у Жаки появилась идея обставить его и сдать иностранным гостям, которым наскучили обветшавшие и однообразные гостиничные номера.