Отныне здесь все должно было выглядеть так, как раньше. Но здание будто потеряло душу. Для Жако, которого Луи много лет назад нашел на лестнице и оценил еще до того, как звездный дизайнер осознал себя гением, свет угас. Туссен, «величайшая ученица Луи», осиротела без наставника и родственной души. И они соединились в оплакивании человека, которого оба любили. Король ювелиров был требователен, но его гениальность не вызывала сомнений; он создал марку Cartier. Пустота эхом прокатилась по шоуруму. Кабинет Луи остался тем же – словно он мог появиться в любой момент. Отчасти это было сделано для немцев, которые верили, что главный акционер компании все еще у власти. Но и сотрудники фирмы не желали мириться с фактом ухода патриарха. Опасались, что без лидера все предприятие может потерять смысл.
Мой президент
Через два месяца после смерти Луи Дево вернулся на Рю де ла Пэ, 13, чтобы сообщить, что его «несравненный учитель», человек, который научил его «столь многому в искусстве, эстетике, красоте форм и цветов», ушел. Дево, старший директор, который начинал как секретарь босса, отсутствовал три года. Награжденный Военным крестом за то, что был первым французом, сбившим вражеский самолет, в 1940 году он попал в плен после того, как ему было приказано установить пушки на вершине большого холма. «Генералы, видимо, забыли, что пушка не может стрелять ниже горизонта. Немцам оставалось только подняться в гору, чтобы захватить орудия. Дево был взят в плен». Пьер неустанно добивался освобождения Дево, но на это ушло больше двух лет. Освободившись в сентябре 1942 года, он добрался до Швейцарии, откуда телеграфировал Картье в поисках безопасного пути в оккупированный Париж. В конце концов ему помогла вдова Луи, Жаки. Она связалась с подругой в Берне, и ей пообещали «все, что необходимо в ваших интересах». Через неделю Дево вернулся на Рю де ла Пэ, 13.
Годы оккупации наложили свой отпечаток на «Город Света». Широкие улицы, когда-то заполненные транспортом, казались пугающе тихими и пустынными. Оставшиеся автомобили работали на древесном газе, а не на бензине, веломобили заменили такси. Добывать пищу становилось все труднее, люди выживали на брюкве, которую раньше скармливали скоту. Собак в 1940 году переловили немцы, использовавшие их для разминирования страны, а кошки закончили свою жизнь в кастрюлях. Люди держали кур и кроликов в углах маленьких квартир.
И становилось все хуже. Когда стало ясно, что вступление Америки в войну не стало волшебным решением, отчаявшиеся парижане еще глубже погрузились в уныние. С марта 1942 года, через три месяца после того, как Америка ввела войска, немцы начали преследовать евреев в Париже. Матерей с детьми свозили на стадионы без еды, воды и туалетов. Семьи были разлучены, загнаны в вагоны для скота и отправлены на смерть. Для выживших оставался лишь страх.