Времени на скорбь не оставалось: нужно было организовать доставку тела в фамильный склеп Картье на кладбище в Версале. Для этого требовалось проехать через оккупированную Францию, пройдя все проверки и бесчувственные расспросы. Жан-Жак, разбитый горем, должен был взять на себя роль главы семьи. Это было путешествие, которое он никогда не забудет – ухаживая за матерью и делая все, чтобы организовать отцу достойные похороны.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье Это было ужасное путешествие. Мать в отчаянии, и мне нужно быть сильным для нее, но я был опустошен потерей отца. Вы можете сказать, что я пристрастен, но отец действительно был замечательным человеком, я всегда восхищался им. Я всегда надеялся работать с ним, а вместо этого пришлось перевозить гроб с его телом.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Это было ужасное путешествие. Мать в отчаянии, и мне нужно быть сильным для нее, но я был опустошен потерей отца. Вы можете сказать, что я пристрастен, но отец действительно был замечательным человеком, я всегда восхищался им. Я всегда надеялся работать с ним, а вместо этого пришлось перевозить гроб с его телом.

Скорбная весть потрясла всех в Англии, кто знал Жака – от слуг до богатейших клиентов. 17 сентября Беллендже телеграфировал Нелли и Жан-Жаку, чтобы выразить, как «мы все убиты» трагической новостью, и еще два дня спустя, чтобы передать «глубокую боль», которую испытывают все, кто работает в лондонском доме. «Мало о ком можно сказать, что у него не было врагов, – говорила Марго Асквит, леди Оксфорд, – но я не думаю, что у Жака Картье был хоть один враг в мире». 25 сентября в Вестминстерском соборе отслужили заупокойную мессу. На следующий день в The Times появился некролог, написанный леди Оксфорд: «Ювелиры не всегда великие художники, но с господином Жаком Картье дело обстояло иначе. Такие, как он, встречаются даже реже, чем великий художник или дизайнер драгоценностей: он был замечательным другом. Совершенно бескорыстный, вежливый с незнакомцами, веселый, добрый и лучший из послов между Францией, которую он любил, и Англией, которой восхищался».

Пьер узнал о смерти Жака из телеграммы из Виши. 17 сентября он написал Нелли пронзительное письмо, полное «глубочайшей скорби». До последней минуты он надеялся, что брат доберется до Америки и получит «специализированную помощь в спокойной обстановке». Услышав трагическую новость, он был просто ошеломлен. Жак был «уникальным существом доброты, лояльности и преданности», и они с Эльмой хорошо понимали «безмерность» потери Нелли. Он написал, что семья не только думает и молится за нее и детей. Он и Луи «сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе в подготовке будущего детей». Пьер сообщил, что взял на себя смелость сообщить дочерям Жака и Нелли ужасную новость. Вместе с Марион он отправился на Шелтер-Айленд, чтобы повидать старшую дочь – Жако, но она была беременна, и они промолчали. Затем поехали к ее младшей сестре Алисе, которая, увидев лицо дяди, обо всем догадалась. Обещала рассказать Жако сама. Через несколько дней, 17 сентября, в десять часов утра Пьер организовал в соборе Святого Патрика на Пятой авеню поминальную службу для семьи и друзей Жака в Америке.