Клода ждали на Рю де ла Пэ, 13. Туссен, Дево, Коллен и Шалопен тепло приветствовали его, предлагая свою поддержку и обещая сделать все, что в их силах, чтобы сохранить имя великого Луи Картье. Вскоре, однако, стало ясно, что Клод не жаждет начать обучение в доме 13 по Рю де ла Пэ. И вообще не хочет оставаться в Париже.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье Неудивительно, что Клод по-другому воспринимал свою ответственность перед бизнесом. У него было совсем другое воспитание. Во-первых, его постоянно переводили из одной школы в другую. Все это трудно для ребенка. Что касается работы… Я видел, как мой отец работал всю свою жизнь. Но у Клода не было образца для подражания; он знал отца в основном как пенсионера.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье

Неудивительно, что Клод по-другому воспринимал свою ответственность перед бизнесом. У него было совсем другое воспитание. Во-первых, его постоянно переводили из одной школы в другую. Все это трудно для ребенка. Что касается работы… Я видел, как мой отец работал всю свою жизнь. Но у Клода не было образца для подражания; он знал отца в основном как пенсионера.

Дево, который три года назад возглавил Cartier Paris, был разочарован. Он был близок с Луи и надеялся со временем выстроить отношения с его сыном. Смерть Луи привела к острым разногласиям в Доме. Туссен и Жако никогда не были близки, ревнуя друг друга к Луи. Без хозяина ситуация усугубилась, пока однажды вечером после работы не достигла критической точки.

Туссен «на работе»

Однажды вечером Шарль Жако ушел с работы, чтобы пойти на открытие галереи. Он любил искусство и как дизайнер считал это частью своей работы. Он вышел из дома 13 по Рю де ла Пэ в направлении выставки, но не успел пройти и двух кварталов, как начался дождь. Жако повернулся и направился обратно – за зонтиком.

Войдя, как обычно, через служебный вход, он быстро прошел по пустым кабинетам. Все разъехались по домам. Но вдруг послышались голоса. Удивленный, он осторожно открыл дверь. За письменным столом, держа карандаш над одним из его изысканных рисунков, сидела мадемуазель Туссен. Жако замер. В углу комнаты стоял фотограф с камерой, готовой сфотографировать великую художницу, наносящую последние штрихи на то, что она демонстрировала как собственное творение. В ярости Жако бросился в комнату. Мало того, что Туссен постоянно отвергала его проекты, теперь оказалось, что она присваивает его работу.