В завещании 1935 года, составленном в Париже, Луи передавал все акции Cartier Paris Клоду, но не упомянул о своих крупных пакетах в других филиалах. Более позднее завещание, составленное в Будапеште в феврале 1939 года, вскоре после его сердечного приступа, также называло Клода главным наследником парижского бизнеса, но вновь не упоминало о его финансовом интересе к нью-йоркскому или лондонскому бизнесу. Для Луи будущее парижского дома, которым он управлял на протяжении десятилетий, было приоритетом. Зная, что «разделение в семьях приводит к разорению и несчастью», он приказал наследникам «поддерживать гармонию между собой, двоюродными братьями и сестрами». И даже оставил особые указания относительно того, что должно произойти, если один из них захочет отказаться от своих прав на парижское отделение. Как выяснилось, дело было не в том, что Клод не интересовался активами Cartier Paris, а в том, что он претендовал на акции покойного отца в Cartier New York.

Со своей стороны, Пьер полагал, что является законным владельцем пакета акций нью-йоркского филиала, принадлежавшего Луи. «За пятьдесят лет нашего партнерства… даже письменного соглашения не существовало», – писал он. Соглашение заключалось в том, что после смерти одного из братьев контрольный пакет акций должен быть продан другому брату.

Убежденный в своей правоте, Пьер чувствовал, что племянник ведет себя как «торговец коврами», оспаривая его точку зрения. По его мнению, Клод унаследовал долю покойного отца в парижском филиале и ему не стоило вмешиваться в дела Cartier в Нью-Йорке. Но вдова Луи, Жаки, настаивала на том, чтобы ее сын унаследовал все отцовские доли во всех филиалах. Для семьи это было тревожное и противоречивое время, дебаты затянулись на годы.

В разгар жаркого спора с Клодом Пьер обратил внимание на другого племянника – Жан-Жака, старшего сына Жака. Пьер едва знал его, но получал информацию от других. Дево сказал, что молодой человек серьезно относится к делу, Жако предположил, что он станет отличным дизайнером; а действия племянника на войне говорили сами за себя. Однако были и опасения. В Лондоне Беллендже чувствовал, что некоторые из старых служащих не слишком охотно соглашаются работать на человека, которому едва исполнилось двадцать. Они и уважали Жака, но почему должны испытывать те же чувства к его сыну? Отчасти в ответ на опасения Беллендже Пьер выступил с предложением создать международный комитет по управлению. «Дегекар», как его назвали, состоял из старших руководителей каждого филиала и должен был управлять глобальным бизнесом. И позволял Пьеру присматривать за племянниками. Подобная структура была не нужна в то время, когда бизнес управлялся братьями, но теперь, когда на сцену пришли представители разных поколений семьи, это стало насущной необходимостью.