Повесив трубку, я взглянул на часы: восемь часов вечера. Бурденко, Бурденко… Где-то совсем недавно я видел это название. Вспомнил про визитку невролога, а найти ее не могу. Позвонил тете Лиле, все рассказал. Через полчаса за мной приехал Мадорский. Зайдя в квартиру, Сергей Владимирович провел рукой перед моими глазами и сухо бросил: «Одевайся», посадил в машину и повез в госпиталь Бурденко.

Меня сразу взяли в оборот. Смотрели-крутили, что-то ко мне подключали, выясняя, какой участок мозга пострадал. Тут у меня изо рта пошла пена, стало трясти. Выяснилось, что задет мозжечок. «Коля, – сказал Мадорский, – именно это могло с тобой случиться в любое время: в метро, когда поезд блеснул светом, на солнце, на сцене, если бы тебе в глаза попал луч прожектора…» А я подумал о том, что в этот момент я мог держать в руках на верхней поддержке балерину… Кошмар. Мне выписали все необходимые документы. Сергей Владимирович сказал: «Завтра утром вызывай районного врача, тебе на основании этих бумаг дадут больничный».

Я сделал все, как мне сказали, вызвал врача из поликлиники, получил больничный лист. Потом позвонил в театр, сообщил о своем новом больничном и с оказией вернул деньги и билет в Лондон.

И тут, когда ситуация казалась исчерпанной, начался триллер. Главврач поликлиники ГАБТа позвонил в госпиталь Бурденко, мол, «кто посмел»! Потом стал выяснять, как я туда попал. Он даже не понял, со специалистом какого уровня говорил. «Как он попал? – удивился Мадорский. – Может быть, вам в поликлинике Большого театра неясно, кто такой народный артист Николай Цискаридзе, но у нас в коллективе все его знают». Однако человек не унимался, требовал аннулирования моих документов. А дело в том, что документы, которые выдает госпиталь Бурденко, могут оспорить только равнозначные ему в мире медицинские институты, даже не Министерство здравоохранения РФ. Поняв, что исследования неоспоримы, главврач написал жалобу на госпиталь и на районную поликлинику!

Труппа улетела в Лондон. А меня пригласили приехать в институт Бурденко на консилиум, где присутствовал и главврач поликлиники ГАБТа. В результате появилось заключение, что диагноз в госпитале Бурденко поставлен правильно. После этого случая я больше никогда в жизни не переступал порог поликлиники ГАБТа.

Паломничество представителей театра всех рангов в мою скромную квартиру продолжилось. Приехал А. С. Ворошило – тогда исполнительный директор, еще кто-то с извинениями за «халатность». Я не стал жаловаться на докторов, но моя история получила большую огласку. Я дал интервью в то время сверхпопулярному журналу «Огонек», где сказал, что потрясен женщинами – врачами нашей поликлиники, и желаю им, чтобы с их детьми поступили так же, как они поступили со мной. Видит Бог, я не кровожадный человек, но это было уж слишком, даже для эпохи «беспредела». Вскоре главврач поликлиники ГАБТа был уволен.