Получилось: интендантам стало выгодно, чтобы балеты Нуреева шли в репертуаре их театров постоянно, потому что часть денег, то есть авторские отчисления они получали сами как наследники. Фонд Нуреева, созданный в Европе Ballet Promotion Foundation, стал отлаженным механизмом для зарабатывания денег, чего, собственно, и хотел Рудольф Хаметович.

Кроме того, нельзя забывать, что до появления Нуреева на Западе, в европейских театрах шли исключительно одноактные балеты. Полных версий классики М. И. Петипа, таких, как «Баядерка» или «Раймонда», там вообще не знали, «Спящая красавица» шла в урезанном варианте. Целиком «Лебединое озеро» появилось в Парижской опере только в 1960 году, благодаря советскому балетмейстеру В. П. Бурмейстеру. Он перенес туда свою версию балета П. И. Чайковского, которую еще в 1953 году поставил в Москве, в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.

Оказавшись на Западе, Нуреев эту ситуацию быстро вычислил, стал одну за другой делать собственные редакции балетов Петипа. Причем, пересочиняя хорошо известные ему по Ленинграду постановки, он всегда ставил их так, словно все роли в этом спектакле будет исполнять он сам. Поэтому в женских партиях полно мужских комбинаций. А в мужских, поскольку с возрастом большие прыжки уже не были его коньком, он всюду вставлял всевозможные комбинации «заносок», которыми овладел в пору тесной дружбы с Эриком Бруном в Дании.

За прошедшие более чем пятьдесят лет в Европе так привыкли к этим балетам, что считают их «настоящей классикой», эталоном балетного спектакля. И сегодня даже пытаются поучать нас, как надо танцевать Петипа. Странные люди! Они познакомились с Петипа практически во 2-й половине XX века в версиях Нуреева, а мы с этими балетами живем и здравствуем cо 2-й половины XIX века. Есть небольшая разница, верно?

Вернувшись в Москву, я продолжил репетировать парижскую «Баядерку» с Н. Б. Фадеечевым. Уровень этого артиста и педагога объяснять не нужно. Очень смешно было. Когда я стал показывать Николаю Борисовичу свои выходы, танцевальные сцены, он был крайне озадачен. То и дело повторял: «Да ладно, Цискаридзе, ты врешь, такого тут не может быть! Бывает, конечно, что человек заходится, но не до такой же степени!» – «Я вам завтра принесу диск, вы посмотрите!» – «Не верю тебе, хоть убейся!» В общем, принес я Фадеечеву диск с официальной редакцией «Баядерки» в Парижской опере. Когда я показал ему начало вариации Никии с шарфом в «Тенях», где Солор вместе с балериной делает одни и те же движения, Фадеечев расхохотался: «Ну, это уж совсем… ну, Коко, надо тогда и на танцовщика „пачку“ надеть!»