11 и 12 марта мы должны были танцевать «Пиковую даму» в Мариинском театре по линии «Золотой маски». Поехал я туда на сутки раньше, чтобы выспаться перед спектаклями, потому что два дня подряд «Пиковая» – это очень большая нагрузка. Выйдя из поезда, понял, что умираю. У меня такие ситуации не раз случались перед какими-то важными событиями, как по закону подлости. Не мог ни сесть, ни лечь, температура под сорок. Сутки я провел в полусознательном состоянии, два дня не ел. Пришел доктор, сделал какие-то уколы. Худобы я был такой, что смотреть на те фотографии и теперь страшно: одни глаза на лице, впалые щеки, нет даже намека на то, что у меня есть тело. Кости бедер торчали так, что, казалось, можно об них уколоться.

Не знаю, как мне удалось подняться, но я станцевал оба спектакля. Ни Товстоногова, ни Лебедева уже не было в живых, но все остальные «великие» были: З. Шарко, К. Лавров, А. Фрейндлих, О. Басилашвили – в общем, все-все-все. Плюс еще там присутствовала комиссия, которая нас с И. Лиепой просматривала на номинацию в «Золотой маске».

88

В таком полуживом состоянии я сел в самолет и улетел в Японию. Там меня ждал Р. Пети. Готовилась премьера спектакля, который сами авторы в 1946 году назвали мимодрамой – «Юноша и Смерть» в труппе «Асами Маки-балет».

Я тогда провел в Токио больше месяца. Причем на одном месте, что для меня, привыкшего на гастролях колесить по всей стране, было наслаждением. Мы с Роланом жили в очень дорогом отеле, рядом с мэрией Токио. В то время произошло какое-то обострение отношений между Японией и США. Завтракая, Ролан важно заметил: «Если город будут бомбить, первым делом будут бомбить именно сюда» – и указал на здание мэрии, стоявшее от нашего отеля в непосредственной близости. Эта мысль его почему-то очень бодрила.

Станцевать балет «Юноша и Смерть» я и мечтать не мог. Первый раз увидел его в художественном фильме «Белые ночи» с М. Барышниковым на уроке истории балета в МАХУ. Какой красавец в нем Барышников! Кино – не театр, там роста танцовщика не видно, зато крупные планы – с ума можно сойти.

…Как-то в Москве после премьеры «Пиковой дамы» мы с Роланом и Илзе сидели в ресторане. Илзе попросила Пети, чтобы мы с ней в паре станцевали «Юношу и Смерть». На что Ролан, со свойственной ему хамовитостью, когда дело касалось профессии, сказал: «Мадам, а вы себя кем там видите?» «Как? Смертью», – удивилась она. Пети на меня мрачно посмотрел и сказал: «У Смерти должны быть ноги». Мне было жаль, что Пети так ответил Илзе, но он правда не выносил танцовщиков и балерин с неидеальными ногами.