Однажды на гастролях в Японии мы со Светой Лунькиной танцевали «Жизель». I акт закончился, а II акт начаться не может – занавес заклинило. Электроника, управлявшая сценой, вышла из строя. А по контракту, если вы станцевали половину спектакля, и он по не зависящим от вас причинам прервался, вам обязаны заплатить за него целиком. Итак, антракт длится пятнадцать минут, двадцать, сорок, пятьдесят. Я говорю: «Не нужно нам дальше танцевать, пошли домой!» В итоге зрительный зал просидел на своих местах час сорок минут, пока компьютер не починили. Ни один человек не ушел, не сдал билет.

Мы станцевали II акт. А в Японии, когда заканчивается спектакль, у вас еще есть и III акт. Вы выходите к публике, уже переодевшись в цивильную одежду, вас сажают в фойе в специально отведенном месте. Там уже стоит стол со стулом, и вы еще полтора часа подписываете автографы людям, стоящим в длинной очереди. К вам подходят кто с журналом, кто с какими-то фотографиями, кто с альбомом, с цветами, с трогательными подарками. Конечно, после спектакля сидеть и общаться с людьми – это тяжелое занятие, хочется скорее уйти домой, но уйти – невозможно, неэтично, нельзя так себя вести с японцами. Они очень чувствительны к вниманию и со своей стороны очень трогательно, с большим уважением и любовью относятся к артистам.

Японский балетный зритель очень благодарный, он всегда поддерживает исполнителя, не скупясь на аплодисменты. Но и те, кто отвечает за спектакль в Японии, тоже уважительно относятся к своей публике. В случае замены исполнителя даже второго плана зрителю обязательно вернут деньги за билет, если он не захочет смотреть замену.

Примерно до 1990 года гастроли Большого театра были если не главным, то уж точно одним из центральных событий сезона в Стране восходящего солнца. Вы заходите в метро – везде фотографии звезд Bolshoi Ballet. Вы заходите в магазин – и там их изображения. Потом ГАБТ потерял этот рынок, перейдя к другому импресарио. Я застал уже закат этой «любви». Я упоминал о том, как в 1993 году в Гиндзе на огромном здании в 20 с лишним этажей была размещена моя фотография с пояснительным текстом, что я – восходящая звезда Большого театра, типа спешите увидеть.

В другой раз меня привезли в какой-то огромный магазин, на одном из этажей которого продавались картины и книги. Я там часа три раздавал автографы, общался со зрителями. На имидж Bolshoi Ballet у японцев работала целая индустрия. Сегодня это выглядит чем-то из области фантастики, но так действительно было.

Сотрудничество с Пети в Токио подарило мне множество впечатлений и от страны, людей, ну и, конечно, от общения с самим Роланом. Он был невероятным гурманом, мы с ним облазили множество самых разных ресторанов и ресторанчиков. Я обожаю японскую кухню! Все эти сукияки, шабу-шабу, суси, сасими. Но Ролан предпочитал фьюжн, кухню, в которой переплетаются самые разные кулинарные традиции. По настроению мы спускали деньги и в очень дорогих французских, итальянских ресторанах. Он прекрасно ориентировался в Токио, поскольку ездил туда многие десятилетия.