«Я убежден, – писал Бенеш, – что и после победы в интересах наших стран противоречий не будет встречаться, и что при организации будущей Европы основания (видимо, принципы. – В. М.) наших взаимоотношений, заложенные в 1935 году и возобновленные 18 июля 1941 г., могут быть одним из важнейших факторов для сохранения мира в Восточной и Центральной Европе». В заключении говорилось: «…я позволю себе время от времени давать Вам посредством посланника Фирлингера или посла Майского сообщения о нашей дальнейшей политической деятельности и о наших пожеланиях и взглядах, которые могли бы Вас в данное время интересовать. Конечно, также о делах, касающихся будущности Чехословакии и ее реконструкции в послевоенной Европе». На письме резолюция Молотова: т. Сталину, членам коллегии НКИД[709].

18 августа Молочков по поручению Молотова сообщил Фирлингеру, что «ввиду занятости т. Сталин лишен возможности лично принять» адресованное ему письмо, «и поэтому просит передать его через Наркоминдел». 19 августа посланник передал Молочкову это письмо и его перевод на русский. При этом Фирлингер подчеркнул, что, если советское правительство пожелает опубликовать письма, адресованные советским руководителям, то со стороны Бенеша возражений не будет. Президент выражал восхищение («нас всех здесь на Западе и всего чехословацкого народа») борьбой Советского Союза против гитлеровского фашизма. Констатировалось, что подписанием советско-чехословацкого соглашения 18 июля возобновлены прежние отношения, заложенные договором о взаимопомощи 1935 г. Далее повторялись пассажи из письма Бенеша на имя Молотова, касающиеся существующего и будущего отношения к Советскому Союзу. Выражалась надежда на скорое победоносное завершение войны, чтобы затем все могли заняться конструктивным созиданием «новой лучшей Европы» и «нового лучшего социального и экономического режима». «Я счастлив, что обе наши страны сегодня опять идут по пути дружбы и сотрудничества», – писал Бенеш. Подпись гласила: искренне преданный Э. Б.[710].

В тот же день, 19 августа, посланник нанес протокольный визит вежливости заместителю наркома иностранных дел А. Я. Вышинскому, заявив, согласно записи в дневнике последнего, что «просит считать его своим человеком, у которого от нас нет никаких секретов. В своей работе он будет стремиться быть нам полезным»[711]. Вручение верительных грамот состоялось 20 августа[712]. А на следующий день Фирлингер снова был у Вышинского для более подробной беседы. Он проинформировал заместителя наркома о чехословацко-польских отношениях, поскольку это, по его словам, принципиальный вопрос, подчеркнул, что в основе этих отношений «лежит идея объединения в борьбе против Гитлера», что принцип ориентации на Советский Союз является основным для Бенеша. Президент считает, заявил Фирлингер, «что Чехословакия должна иметь общую границу с Советским Союзом. Более того, должна существовать тесная государственная связь между Чехословакией и СССР, а также, может быть, между Польшей и СССР»[713]. «В настоящее время, – говорил Фирлингер, – в Советском Союзе высоко поднята идея общеславянского объединения. Чехословаки приветствуют эту идею, которую они не смешивают с прежней идеей панславизма царской России». При этом он добавил, что «считает неизбежным в будущем придать этому объединению какую-то государственную форму. Ведь не обязательно же… всем государствам, стремящимся к государственному объединению с Советским Союзом, вступать в Союз в качестве союзной республики. Он считает, что возможны и другие формы государственного сближения». Вышинский подтвердил, что советская пропаганда объединения всех славянских народов действительно не имеет ничего общего с прежним панславизмом и стремлением подчинить себе все другие славянские народы, что их объединение необходимо «для успешной совместной борьбы против Гитлера». Относительно государственного оформления общеславянского объединения Вышинский сказал, что это «вопрос чрезвычайно большой и сложный» и что имеются «различные государственные формы такого объединения». При этом он сослался на пример Монгольской и Тувинской народных республик, которые не входят в СССР, но имеют с ним «весьма близкие» отношения. Обсуждались также вопросы формирования чехословацкой воинской части в СССР[714].