Затем обсуждался вопрос о наказании виновников войны, и Бенеш высказал опасение, что «как только война окончится, англичане и американцы очень скоро забудут о преступниках войны, покарав десяток-полтора людей». Молотов отметил, что, прежде всего, должны быть наказаны главные виновники – Германия, затем Венгрия, Финляндия, а также «те словаки, которые были заодно с немцами». Он заявил, что позиция Бенеша понятна, и «она может получить поддержку СССР». В чешской записи тема наказания словацких военных преступников в изложении Бенеша представлена более широко. Завершающая часть беседы была посвящена выяснению отношения сторон к Австрии, Румынии, Югославии. Франции, Италии, а также вопросу о будущем государственном устройстве Чехословакии и ее границах.

Меморандумы (записки), переданные Молотовым Сталину, стали основой его беседы с Бенешем 18 декабря[835]. Она была записана, по всей видимости, присутствовавшим на встрече Фирлингером, а ее оригинальный текст правлен Бенешем. На встрече, продолжавшейся почти три часа, речь шла по всему кругу вопросов, обсуждавшихся ранее с Молотовым. Фирлингер в своих мемуарах, упоминая о беседе, писал: «Комиссар Молотов и маршал Сталин… тщательно избегали всего, что могло касаться нашего правительства, что могло выглядеть, как навязывание или как стремление оказать на нас какое-либо влияние. При каждой возможности они подчеркивали свое отношение к Чехословакии как к полностью суверенному и независимому государству, которое должно само решать свои проблемы демократическим способом и которому СССР не намерен ничего навязывать и ничего предписывать»[836]. «Сталин соглашается также с нашими пропозициями относительно перемирия», – значится в записи Фирлингера. Очевидно, речь идет о меморандуме чехословацкого правительства, содержавшем некоторые принципиальные пожелания относительно будущего статуса Чехословакии и решения вопроса о ее национальных меньшинствах после подписания мира[837].

Находясь в Москве, Бенеш посетил Всеславянский комитет, где выступил с речью, которая затем передавалась по радио. Президент подчеркнул значение советско-чехословацкого договора для всех славянских народов: «Мой путь в Москву представляется мне символическим. Такой же путь в будущем совершат и все славянские народы. Мой путь сюда – это манифестация славянской солидарности»[838].

Президент, который намеревался сотрудничать с коммунистами в освобожденной стране и привлечь их к работе в правительстве, шесть раз (13–18 декабря) встречался с представителями Загранбюро КПЧ в Москве. Во встречах со стороны КПЧ участвовали К. Готвальд, Я. Шверма, В. Копецкий, Р. Сланский. Коммунистами была выработана политическая платформа, с которой заранее (20 ноября 1943 г.) был ознакомлен и Г. Димитров[839], фактически возглавлявший тогда Отдел международной информации (ОМИ) ЦК ВКП(б). Отдел, по сути, осуществлял руководство международным коммунистическим движением после роспуска в мае-июне 1943 г. Коминтерна. Эта, выработанная коммунистами платформа, и была предложена ими Бенешу для переговоров. Президент изложил свои взгляды на будущее освобожденной страны, на характер и суть переходного периода в ее развитии («Это будет национальная революция, связанная с социальной революцией»), на состав временного правительства, опирающегося на блок левых партий, который поведут коммунисты, как самая сильная рабочая партия, охарактеризовал положение дел в чехословацкой эмиграции и видных ее деятелей. По некоторым вопросам между Бенешем и коммунистами была достигнута согласованность, по другим нет. В частности, президент предложил КПЧ как самой сильной, по его мнению, партии возглавить правительство переходного периода: «Соседство Советского Союза будет играть большую роль в деле усиления вашего влияния. Но вы должны быть осторожными и не перегибать в ваших действиях, чтобы не говорили, что все сразу „большевизируется“». «Вы будете самым сильным элементом нового режима, и я всегда буду его поддерживать», – сказал президент. По словам Бенеша, «концепция коммунистов произвела на него впечатление наиболее продуманной и ясной» по сравнению с представлениями других партий и политических группировок о будущем страны. Готвальд констатировал, что результаты переговоров можно выразить одной фразой, а именно: «Дело находится на правильном пути». За ходом переговоров внимательно следил Димитров: переводы бесед на русский язык немедленно ложились ему на стол. После ознакомления с материалами он переправлял записи в НКИД, Корнейчуку[840].