В проектах чехословацкого правительства, касавшихся освобождения страны, большая роль наряду с использованием сил внутреннего Сопротивления отводилась десантным операциям союзников, в том числе и с Запада. В течение 1943 г. эти планы обсуждались с британскими военными ведомствами. Просьба перебросить на территорию ЧСР чехословацкие парашютно-десантные части и вооружение для 10–50 тысяч человек, а также помочь английской авиацией и десантами в случае восстания была, по сути, отклонена. Ее выполнение оговаривалось рядом неприемлемых и в тот момент невыполнимых для чехословацкой стороны условий: предоставление данных о численности и расположении сил, которым будет поставляться оружие, восстание должно произойти по указанию из Лондона и в назначенные им сроки[853]. Тогда-то и началось зондирование вопроса о возможной помощи Советского Союза пока еще виртуальному восстанию.

СССР, не без основания в силу военных успехов Красной Армии претендовавший на укрепление своих позиций в Центральной и Юго-Восточной Европе, не делал из этого особого секрета, хотя публичных заявлений не допускал. Особая роль при этом отводилась Чехословакии. И. М. Майский, в конце 1943 г. занявший пост заместителя наркома иностранных дел, в записке на имя Молотова от 11 января 1944 г. утверждал: СССР «выгодно стремиться к созданию сильной Чехословакии», которая способна стать важным проводником советского влияния в Центральной и Юго-Восточной Европе ввиду настроений ее населения и наличия советско-чехословацкого договора. Майский считал, что Чехословакию «следует рассматривать, как форпост нашего влияния» в указанном регионе[854]. «Запад», понимая неизбежность в сложившихся условиях такого поворота событий, вынужденно соглашался с указанной перспективой, хотя не собирался пассивно наблюдать за происходившим.

В планах Москвы, касавшихся укрепления ее влияния в восстановленной Чехословакии, немалая роль отводилась созданным в СССР чехословацким воинским частям, которые сражались вместе с Красной Армией на советско-германском фронте. Положение дел в этом вопросе Бенеш постоянно держал в поле своего внимания[855]. Но для него особенно важно было внести ясность в вопрос о том, как будут взаимодействовать на освобожденной территории советские военные и чехословацкие государственные органы. 22 февраля 1944 г. Бенеш в беседе с Лебедевым выдвинул идею заключения между советским и чехословацким правительствами соглашения о взаимоотношениях в период вступления советских войск на территорию Чехословакии. Советское руководство не возражало и предложило чехословацкому правительству подготовить текст такого соглашения. Он был составлен и передан в Москву для согласования. Одновременно аутентичные тексты получили англичане и американцы, с которыми чехословацкое правительство тоже намеревалось заключить подобные соглашения.