Мировая, и особенно английская, общественность с вниманием и интересом следила за визитом Бенеша в Москву, осознавая важность его результатов для послевоенного развития, прежде всего в Европе. Мнения были разные, как и оценки договора[849]. Именно поэтому на обратном пути из Москвы в Лондон, пролегавшем через Алжир, Бенеш поспешил встретиться с находившимся там Черчиллем, чтобы проинформировать его о результатах визита в СССР. «Итоги поездки превзошли мои ожидания, – сообщал он в МИД 22 декабря, – несмотря на это следует сохранять в комментариях и в беседах спокойствие и деловитость. Англичан я буду информировать подробно после возвращения. Нужно успокоить их»[850]. 4 января 1944 г. президент имел три продолжительные беседы с британским премьером, о которых сделал собственные короткие заметки: «Он (Черчилль. – В. М.) был за договор с Советским Союзом, Форин Офис на это смотрит неправильно», «нужно к этому подключить поляков – я должен помочь», «мы – домюнхенские границы», «немцы – все на родину (в Германию. – В. М.), как [договорились] и с русскими»[851]. 11 января Бенеш сообщил Фирлингеру о беседах с Черчиллем: «Я информировал его о своих московских разговорах и передал поздравления от Сталина. Он был этим весьма искренне обрадован и повторял не только мне, но позднее также и Лебедеву, как дорожит дружбой Сталина, и так же, как Сталин, Черчилль желает, чтобы сотрудничество между Великобританией, СССР и Соединенными Штатами пережило войну и обеспечило миру мир. Черчилль полностью согласен во всем со взглядами Сталина относительно польского вопроса, вопроса о границах между Германией, Польшей и СССР и наших дел. Подчеркивал мне, что полностью понимал и признает необходимость общей чехословацко-советской границы, полного трансфера немцев из Республики и высоко оценивал значение чехословацко-русского договора». Выступая 11 января на чрезвычайном заседании чехословацкого правительства, Бенеш так описывал свою встречу с Черчиллем: «Я передал ему весьма лестные приветы от Сталина. Черчилль был к этому необычайно чувствителен. Сталин говорил мне о Черчилле чрезвычайно хорошо. Черчилль – точно так же о Сталине. Сталин, когда я покидал Кремль, еще через стол обратился ко мне: „Поцелуйте от меня Черчилля“. Интересно, что эти личные отношения, которые установились на конференции в Тегеране, играют на всех сторонах (в отношениях между союзниками. – В. М.) большую роль. Сталин говорит о Черчилле очень тепло; о Рузвельте говорил как о весьма разумном и гибком человеке»[852].