Удивительная метаморфоза произошла с идеями Богданова в интерпретации руководителей государства в конце 1920 года, особенно, если учесть, что на самом деле Богдановым было сказано следующее: «Каждый класс имеет свою идеологию, а это значит – свою особую культуру»[884].

Богданов также писал о том, что смена классов является сменой господствующих культурных принципов[885], а оформление класса как самостоятельной активной социальной силы имеет неразрывную связь с его развитием по линии специфического культурного принципа[886]. Так как пролетариат не выработал окончательно свои новые организационные методы, и не оформил свою новую культурную линию, то он обречен на подчинение культуре буржуазного класса[887].

Т. Г. Щедрина Тектология vs Философия: разговор Александра Богданова и Густава Шпета

Т. Г. Щедрина

Тектология vs Философия: разговор Александра Богданова и Густава Шпета

Густав Шпет и Александр Богданов вместе работали в Институте научной философии (ИНФ)[888]. Шпет как директор, Богданов как действительный член секции систематической философии. Они могли также встречаться у А. В. Луначарского. Оба были с ним дружны, а сестра Богданова стала его женой. Поэтому в данном случае термин «разговор» имеет еще и личностный оттенок.

20 октября 1922 года Г. Шпет прочел в ИНФ программный доклад «Что такое философия?»[889]. «Прения, в которых приняли участие действительный член А. А. Богданов, старшие научные сотрудники Б. Н. Бабынин, В. Р. Эйгес, Б. А. Фохт, П. С. Попов, И. Н. Дьяков, а из публики А. Ф. Лосев и П. И. Иваницкий, действительно состоялись неделю спустя, 27 октября»[890]. Если основываться на протоколах заседаний ИНФ, то о содержании обсуждения можно только догадываться. Но, к счастью, в фонде Шпета сохранились черновые варианты доклада, на оборотах которого он кратко изложил тезисы выступления оппонентов[891]. Среди них оказались и заметки к выступлению Богданова.

Цель данной статьи – реконструировать разговор, который состоялся между Шпетом и Богдановым в 1922 году, основываясь при этом на опубликованных ими к тому времени текстах. Подобная работа необходима нам сегодня не только для того, чтобы знать о содержании той реальной полемики, но и понять ее культурно-исторический смысл. Это позволяет показать целостность русской философии и продемонстрировать актуальность и созвучие методологических установок Г. Шпета и А. Богданова, которые не потеряли своего значения для социально-гуманитарного познания и сегодня.

Прежде всего о докладе Шпета. В этом контексте важно подчеркнуть, что хотя он и базируется на опубликованной работе «Мудрость или разум?»[892], тем не менее октябрь 1922 года это уже не январь 1917-го. И в предложенной Шпетом исторической последовательности развертывания философской мысли как мудрости, метафизики и знания появляются новые существенные уточнения[893]. Для Шпета всегда было важно, а в 1922 году особенно, что философия есть чистое, строгое знание, и ее мастерство состоит в том, чтобы мыслить о мысли как о действительности. Этот тезис он отстаивает в докладе 1922 года.