Итак, акцентирует М. К.: мы не можем понять того Бальзака, который про себя ничего толком не знает и рассказывает нам всякую эротическую чушь. Мы не можем понять в принципе другого эмпирического человека, который будет нам рассказывать про своё житейское, а собственно истоков и смыслов его поступков мы же не поймем. Нам самим предстоит прожить собственную жизнь. И только в тех смыслах, рождающихся от усилия, мы можем встретиться. То есть встретиться в особых местах, в особой
Ведь и в самом деле. Рассказчики бывают разные. Один рассказывает так, как будто его не было ТАМ. Он какой-то скучный, нудный, слова бедные, и рассказать ему как бы и нечего. А другой рассказывает сочно, ярко, с прибаутками, анекдотами, но так, что он как будто и привирает, приукрашивает. А третий рассказывает просто, но так, что комок к горлу. И здесь тебя бьёт током, и ты становишься не просто свидетелем, но и соучастником события. Потому что без иллюзий, без прикрас, жёстко, наотмашь.
Роман М. Пруста можно определить таким действием, направленным на уничтожение последней иллюзии о самих себе, всяких придуманных образов-призраков, в том числе иллюзий про самого себя [ПТП 2014: 719]. Погружаешься и получаешь от него оплеуху – ррраз! И отлетает от тебя очередная иллюзия. Как шляпа с головы.
Так мыслили и писали некоторые философы. Так писал М. М. Бахтин. Так писал Л. Витгенштейн. Его афоризмы – сплошные оплеухи. Ему вторит М. Хайдеггер, отвечающий в его манере: «Только никакой трансцедентальной болтовни, когда и так все ясно, как оплеуха» (цит. по [Кампиц 1998: 55]).[153] Так говорит и М. К. Примерно так же, даже жёстче действовал Г. П. Щедровицкий. Он бил наотмашь и публично, но не по личности, а по иллюзиям. Очередной слушатель, получавший по мордасам в ответ на свой глупый вопрос или реплику, его не всегда понимал, уходя в обиду. Но понимающие его становились учениками. Не все. Некоторые уходили. А он продолжал бить, и прежде всего себя, безжалостно и больно. Только никто этого не видел.
Христос ведь был распят на образе себя, замечает М. К. [ПТП 2014: 721]. Он был распят на иллюзиях людей о нём самом. На образах, которые были нагромождены по его поводу. Все думали, что он принёс чудо и спасение. Но не принёс. Думали, что он вождь, что он поведёт к Царству Небесному. Не повёл. Толпа ждала от него чудес. Оказывается, что чудес не бывает. И спасение возможно только твоё, личное, через усилие. Только эту истину Он и принёс. Вот это действительная мýка: быть распятым на образе себя. Быть распятым, будучи так и не пόнятым и не принятым.