В своем штабе в Берде Пугачев с наслаждением играл роль царя. Одетый в алый кафтан, в бархатной шапке, держа в одной руке скипетр, а в другой – серебряный топор, он смотрел сверху вниз на преклонивших перед ним колени просителей. Не умея ни читать, ни писать, он держал подле себя секретаря, которому диктовал свои приказы, и тот подписывал их как: «Великий правитель, русский царь, император Петр III». Он объявил, что, взойдя на трон, снизойдет до того, чтобы ставить подпись своей рукой. Были изготовлены медали с его портретом и надписью: «Петр III».

Каждый день он много ел, постоянно пил и распевал казацкие песни со своими товарищами. Многие из этих людей стали «дворянами». Поклявшись истребить настоящее дворянство, Пугачев распределял титулы среди своих союзников, называя их, как главных вельмож при дворе Екатерины. Там был свой граф Панин, граф Орлов, граф Воронцов, фельдмаршал граф Чернышев. Эти новоиспеченные сановники были увешаны медалями, которые они снимали с мертвых офицеров. Их награждали будущими поместьями на Балтийском побережье, некоторым даже дарили крепостных. В феврале 1774 года Пугачев, оставивший свою жену с тремя детьми на Дону, «женился» на Устинье Кузнецовой, дочери яицкого казака, и окружил ее дюжиной фрейлин, которых также набрали из казачек. Каждый день произносилась молитва во славу императора и Устиньи, к которой обращались как к «Ее императорскому величеству».

Приближенные Пугачева никогда не сомневались в том, что сидящий рядом с ними человек, объявивший себя императором, на самом деле был безграмотным казаком, а так называемая императрица – уральской казачкой, которая даже не являлась его законной женой. Его настоящая жена осталась на Дону, а другая, якобы жена-узурпаторша, императрица Екатерина находилась в Санкт-Петербурге. В течение своего краткого «правления» и Пугачев, и его приближенные жили в наполовину вымышленном мире. Но никто не жаловался на этот любительский театр, а Пугачеву было выгодно это молчаливое согласие продолжать игру. Веря, что постоянно разраставшееся восстание сделает его неуязвимым, безграмотный казак не мог остановиться.

Декорациями к его костюмированному представлению служили кровь и террор. Императорские указы Пугачева, объявлявшие о том, что дворянство должно быть истреблено, дали волю настоящему безумию. Крестьяне убивали помещиков, их семьи и ненавистных управляющих. Крепостные, которых всегда считали смиренными и покорными Господу Богу, царю и своему хозяину, погрязли в кровавых оргиях. Дворян вытаскивали из их укрытий, с них сдирали кожу, сжигали живьем, разрезали на куски или вешали на деревьях. Их детей калечили и убивали на глазах у родителей. Жен щадили, но лишь для того, чтобы изнасиловать на глазах у мужей, после чего им перерезали горло или бросали в телеги и увозили как добычу. Довольно скоро в лагере Пугачева оказалось много пленных жен и дочерей дворян, которых распределяли как трофеи среди бунтовщиков. Крестьян, которые отказывались признать Екатерину «узурпаторшей», вешали в ряд, ближайшие овраги оказались заполнены трупами. Отчаявшиеся крестьяне, не знавшие, что хотят услышать допрашивающие их люди, когда у них допытывались, кого они считают своим законным правителем, давали дежурные ответы: «Того, кого вы представляете».