В 1777 году Екатерине было сорок восемь, когда ее сноха родила первого внука. Именно Екатерина, а не отец или мать, дали ему имя – Александр. Материнство подарило Екатерине немного радости, но теперь, став бабушкой, она получила возможность наверстать это упущение. Забыв о своих давних страданиях, которые ей доставила императрица Елизавета, забрав ее первенца, Павла, Екатерина постаралась играть центральную роль в жизни новорожденного. Она руководствовалась примерно теми же мотивами, что и Елизавета. Обе женщины испытывали раздражение от своей неспособности: в одном случае – родить самой, в другом – стать матерью для своего ребенка. Обе давали одно и то же оправдание своему поведению: юная, неопытная мать не могла проявить достаточно ответственности, чтобы вырастить будущего царя.

Екатерина не забирала Александра себе, как поступила Елизавета с Павлом. Но велела, чтобы каждый день мальчика приносили к ней и сажали на ковер рядом с ее столом. Когда его приводили, она сразу же откладывала все свои дела и играла с ним. Она лежала на полу рядом с внуком, рассказывала ему сказки, придумывала игры, исправляла его ошибки и часто обнимала его. «Я уже говорила вам и скажу снова, – писала Екатерина Гримму, – я души не чаю в маленькой обезьянке <…> днем моя маленькая обезьянка может приходить столько раз, сколько ему захочется, и проводит по три-четыре часа в день в моей комнате». Она называла внука «месье Александром» и говорила: «Просто невероятно, он не может пока говорить, но в свои двенадцать месяцев уже знает вещи, непостижимые для детей трехлетнего возраста». Когда Александру было три, она сказала: «Если бы вы только знали, какие чудеса творит Александр как повар и как архитектор, как он рисует и смешивает краски, как колет дрова, как играет в садовника и кучера, как сам учится читать, рисовать, считать и писать». Эта лесть мало чем отличается от рассуждений любой бабушки, которая хочет, чтобы весь мир узнал о необычайных достоинствах и достижениях ее внука. В любом случае, Екатерина была убеждена, что Александр уникален исключительно благодаря ей. «Я делаю из него очаровательного ребенка, – говорила она. – Он беззаветно любит меня». Она придумала для него свободную одежду, которую легко было надевать, и которая не ограничивала движение его рук и ног. «Ее можно быстро сшить и сразу же одеть, сзади она скрепляется четырьмя или пятью крючками, – объясняла Екатерина Гримму. – Шведский король попросил прислать ему выкройку одежды месье Александра».

Ее второй внук родился через восемнадцать месяцев после Александра. Императрица назвала его Константином, намекая выбором имени на трон, который она хотела ему дать. Екатерина надеялась, что однажды он будет править новой империей православных греков в Константинополе. Когда Константин подрос, он стал вместе с братом играть на ковре в ее комнате. Поскольку для них подразумевались разные троны, они получили разное образование. Александр, который в будущем должен был унаследовать трон Екатерины, обучался по английской модели образования. У него была английская няня, он изучал историю Европы, а также литературу Просвещения. Константин, которому предполагалось отдать Константинополь, воспитывался няней-гречанкой, его друзья по играм были греками, чтобы он с ранних лет выучил этот язык. Его обучали истории Греции, Рима и Византии, а также России.