Когда я беседовал с Анни Жирардо в ее уютной квартире на площади Вогезов, она сказала мне, в частности, что последний год не снималась в кино, а играла в водевиле Жоржа Фейдо, каюсь, названия я не запомнил. С этим спектаклем она объехала многие французские города и повсюду имела огромный успех. Так я впервые услышал имя и фамилию Жорж Фейдо. Через несколько месяцев я делал телепередачу о Пьере Ришаре. Съемка велась на самоходной барже, пришвартованной в центре Парижа к набережной Сены. Это судно было квартирой, где жил знаменитый артист.

В разговоре Пьер повторил мне слово в слово то же самое, что и Анни Жирардо. Он, мол, последнее время не снимался в кино, а играл в водевиле Жоржа Фейдо, с которым успешно исколесил всю Францию. Название пьесы было иное, нежели в случае с Анни Жирардо. Признаюсь, этого названия я тоже не запомнил, но фамилия Фейдо, услышанная вторично, врезалась на этот раз мне в память. Я подумал: надо, пожалуй, почитать этого самого пресловутого Фейдо, раз он имеет такой успех у публики. Может, что-нибудь из его творений можно будет поставить в кинематографе? Как говорится, чем черт не шутит?

Через некоторое время, закончив работу над последними программами «Парижских тайн», я понял, что сценария для съемки нового фильма нет. Не посещали меня плодотворные идеи с разными сюжетами. От прочтения различных российских пьес и повестей желания перенести их на экран тоже как-то не возникло.

И тут я невольно вспомнил французского сочинителя водевилей Жоржа Фейдо. Пьесы этого драматурга я нашел лишь в одном месте: в историческом отделе главной театральной библиотеки. Мне выдали на дом шесть или семь довольно ветхих рукописей. Все они были напечатаны на бумаге, пожелтевшей от времени, со следами разрушений, напечатаны были на гектографе с ятями, ерами и прочими дореволюционными «излишествами» русского алфавита. На титульных листах пьес красовались фамилии цензоров, разрешивших эти пьесы к публичному исполнению. Напечатаны они в период между 1908 и 1916 годами. От предвкушения удовольствия я потирал руки. Однако встреча с творениями самого популярного сочинителя водевилей повергла меня в глубокое уныние. Если охарактеризовать всю эту писанину одним словом, то это было слово жеребятина. Грубые шутки, пошлые остроты, скабрезные ситуации. Полное отсутствие человеческих характеров, отсутствие каких-либо профессий у персонажей. Абсолютно никакой социальности. Рантье, буржуазки, богатые бездельники всех мастей, все время попадающие в идиотские ситуации, главным образом сексуальные недоразумения. Вся эта писанина устарела невероятно.