В тот день я вернулся в Лондон из Москвы с похорон Андрея Сахарова и узнал, что вся Румыния в огне и что Чаушеску критикуют везде, даже в палате общин. И снова люди недоумевали, почему у Чаушеску остается одна из высших наград Великобритании. Николас Фэрбэрн вопрошал: «Скольких человек должен убить этот безжалостный тиран, чтобы министерство иностранных дел… посоветовало монарху лишить его награды, которой он не заслуживает?»

На следующий день, 21 декабря, Чаушеску предпринял последнюю попытку сохранить свой режим, обратившись к толпе из 100 000 человек на Университетской площади в Бухаресте. Было задумано, что там будут присутствовать лишь избранные, преданные диктатору люди, но в их числе оказалось очень много студентов и других несогласных, и они не давали ему говорить. Поняв, что он не сможет закончить свою речь, Чаушеску махнул рукой и покинул балкон, с которого обращался к собравшимся. Вооруженные стычки в Бухаресте продолжались до конца дня и даже ночью. На следующее утро (22 декабря) стало ясно, что армия присоединилась к оппозиции, и был сформирован «Комитет национального спасения».

Чаушеску и его жена знали, что их власть кончилась, и единственной надеждой на спасение является побег. Ближе к середине дня на крыше их дворца приземлился вертолет и отвез их на военно-воздушную базу в Титу, откуда Чаушеску скорее всего намеревался бежать из страны. Но для него не нашлось ни подходящего самолета, ни страны, которая была бы готова его принять. Династия Чаушеску пала, а свергнутая чета колесила по стране, словно Бонни и Клайд, ища тех, кто их укроет. В полдень бухарестское радио объявило, что Румыния после более чем сорокалетнего коммунистического правления стала свободной.

Именно в этот момент 22 декабря, когда диктатор был низложен окончательно, министерство иностранных дел наконец-то посоветовало королеве лишить Чаушеску ордена Бани. Как заявил представитель МИДа, это было сделано «из-за многочисленных нарушений прав человека в Румынии». Один из руководителей МИДа сэр Джон Фретуэлл сказал румынскому послу: «Мы рады такому концу вероломной, примитивной и агрессивной диктатуры». Прозвучали и более сильные выражения, и были приняты серьезные решения. На следующий день «Дейли экспресс» объявила: «Королева лишает Дракулу ордена». Она также возвращала «Звезду Румынии», которую ей вручили одиннадцать лет назад. Я был счастлив слышать это, но не мог не вспомнить, что мой совет, предлагающий такие меры, девять месяцев назад назвали «неподходящим», потому что он «вмешивал Ее Величество в политические игры», и мои коллеги и товарищи встретили это возгласами одобрения.