Это стало долгим отлучением от страны, к которой я питаю большую симпатию. До 1989 года только российские диссиденты и эмигранты могли бы называть меня другом России. Остальные вовсю старались бойкотировать и дискредитировать меня, и такое положение вещей довольно долго сохранялась уже во время горбачевской перестройки. В 1988 году КГБ все еще был готов досаждать мне за то, что я, вылетая из Москвы, вез через границу письмо Сахарова. После 1989 года ситуация изменилась. Доживавший последние месяцы Советский Союз не собирался проявлять враждебность к человеку, прилетевшему на похороны Андрея Сахарова, а также сыгравшему определенную роль в освобождении советских военнопленных из Афганистана. А когда Советский Союз стал Российской Федерацией, мы перестали ссориться. Владимир Буковский и другие диссиденты вернулись в Россию как герои. А я был их другом.

Итак, меня простили, словно никакой ссоры не было вовсе, и я стал гулять по Москве спокойно. Западные спецслужбы и их помощники из среды журналистов, даже журнал «Прайвит ай», давно перестали беспокоить меня. За это я благодарен Маргарет Тэтчер и нескольким десяткам российских диссидентов, оказавшим мне полное доверие.

У России появились трудности другого рода. Одним из достоинств Советского Союза было то, что он обеспечивал своим гражданам хотя и низкий, но стабильный уровень жизни. Каждый имел право получить работу, даже если это была работа дворником за 70 рублей в месяц. Каждому обещали крышу над головой, даже если это был угол в коммунальной квартире. Хлеб и другие продукты первой необходимости были дешевыми. Отопление жилья обеспечивалось городскими властями. Элементарное выживание было гарантировано.

Как только система начала разваливаться, все эти гарантии стали постепенно отмирать. Большинство продуктов теперь исчезало с прилавков уже в начале рабочего дня. Вечные советские очереди становились все более утомительными. Газеты стали интереснее, но нельзя же питаться газетами. Гиперинфляция уничтожила сбережения населения и пенсии. Даже водка стала слишком дорогим удовольствием для простого рабочего. Кто был в ответе за новую нищету? И за чувство униженности, когда страна за страной начали покидать сферу советского влияния? Многие были склонны винить во всем движение за демократические реформы.

Еще одним советским достижением было успешное сдерживание в узде «ультраправых» и «патриотов», включая воинствующих антисемитов. По мере ослабления советской власти подняли голову российские фашисты. Я заметил это в апреле 1989 года, когда брал интервью у Дмитрия Васильева, руководителя общества «Память».