Но их присутствие на торжественном юбилейном вечере было для Фёдора Абрамова не просто огромным подарком. Их искренние сердечные поздравления, исполнение песен под гитару, чтение шуточных рифмованных строф, специально написанных по этому поводу, не только украсило торжество, но и согрело абрамовскую душу благодатным теплом, на которую вновь натекла тень неспокойствия, тревоги за своё литературное дело да и саму жизнь.

И прежде чем версия «Братьев и сестёр» рождения 1985 года начнёт покорять мир, на сцене МДТ будет поставлен «Дом» – спектакль по последнему роману Фёдора Абрамова, работу над которым Лев Додин начнёт почти сразу же, как только роман выйдет к большому читателю в «Новом мире» (№ 12 за 1978 год). Его неутверждённая (!) премьера состоится 15 мая 1980 года на сцене МДТ и будет не только ярким подарком Фёдору Абрамову в год шестидесятилетия, но и определённым риском для Льва Додина, являвшегося к этому моменту главным режиссёром театра. Это была не просто игра с огнём! За такое «самовольство» и инициативу, да ещё и за включение спектакля в репертуар гастролей вообще могли снять с должности, да и сам спектакль приказал бы долго жить.

Если сравнивать его рождение с появлением студенческих «Братьев и сестёр», если такая аналогия вообще допустима, то в этом отношении у «Дома» есть своя особенность – он зарождался и мужал вместе с Абрамовым, и можно сказать, что Фёдор Александрович был его крёстным отцом. Додин впоследствии вспоминал, что за всё время работы над спектаклем Абрамов раз тридцать был на репетиции. Он ни в коем разе не вмешивался в процесс работы, но при случае давал очень ценные подсказки, которые непременно брались во внимание. Безусловно, его тонкое восприятие игры актёров давало свои плоды.

Работа над додинским спектаклем «Дом» начиналась как раз в то время, когда литературная критика вновь ополчилась на Абрамова. Раз за разом в печати появлялись статьи, «раскатывающие» «Дом» по брёвнышку. 15 января 1979 года Абрамов запишет в своём дневнике:

«И в Москве, и в Ленинграде определилось два отношения к роману. Они рвут и мечут, требуют расправы над автором (“К стенке его!”), в родные братья Солженицына зачисляют. Это Удальцов в Москве (“Литгазета”) и Холопов в Ленинграде.

Да, да, все заняты сейчас выискиванием недостатков в романе. Как бы утишить, усмирить разыгравшиеся вокруг него страсти, как бы нейтрализовать его влияние на читательские умы. Горько, обидно до слёз!»

Прочитав эти строки, можно представить, в каких трудных условиях рождался спектакль. Даже одно желание Додина поставить его на сцене МДТ в столь непростое время уже было гражданским подвигом. Вот и взбунтовались власти, требуя всё новой и новой чистки инсценировки, убирая, как им казалось, ненужное и подозрительное, наводящее тень не только, как тогда втайне выражались, на Совдепию, но и на них самих.