Знакомиться с героем повествования, читая литературное произведение, – одно дело, другое – видеть его живой образ, воплощённый актёром на театральной сцене или в кино. В актёрской игре, как и в любом другом творческом измерении, нет планки совершенства. Творчество безгранично в своём поиске эталона. И поэтому к образу Егорши Сергея Власова можно относиться по-всякому. Но за долгие годы существования «Братьев и сестёр» в МДТ представить его образ другим уже очень сложно. И страстный до жизни Егорша Власова вряд ли когда-либо уступит своё первое место под софитами другому Егорше, и даже, может быть, лучше сыгранному, более неугомонному и более категоричному. И всё потому, что Егорша, сыгранный Власовым, есть воплощение гармонии, внутреннего и внешнего миросозерцания, наполненного глубоким творческим поиском, растянувшимся не только на года, но и на десятилетия, как барометр хорошей и никудышной актёрской игры. В этом разряде и Лиза Пряслина Акимовой, и Анфиса Минина Шестаковой (в студенческом спектакле эту роль играла Наталья Фоменко), и Пётр Житов Игоря Иванова, и Александр Завьялов, воплотивший на сцене роль фронтовика Ильи Нетёсова…

Над сценическими образами этих героев романа писатель всё же в должной мере потрудился. И для актёров, воплощавших их на сцене, отправной точкой и крепким ориентиром стал текст автора книги.

А вот юродивый Юра в исполнении Игоря Скляра – есть истинное и весьма удачное актёрское изобретение, о котором даже и не скажешь, какого он плана – первого или второго. Настолько он органично вписался в общий контекст постановки, что даже сам Фёдор Александрович, посмотрев «Братьев и сестёр» в Учебном театре «На Моховой», был потрясён Юрой и очень жалел, что упустил из виду такой яркий персонаж, эдакий маячок человеческой души. Блаженный Юра – действующее лицо, которого нет в абрамовской тетралогии, но без которого уже нельзя представить театральную постановку.

Его появление в спектакле было весьма спонтанным. «Когда, пролежав месяц в больнице с воспалением лёгких, – рассказывал Скляр, – я вернулся на курс, наш дипломный спектакль уже практически выходил на сцену. Конечно, в душе жгло, что я потерял роль и был фактически отстранён от спектакля. И тогда Додин, видя моё мающееся состояние, предложил: “А ты придумай что-нибудь, ну какой-нибудь образ. Народу много в деревне. Ну какого-нибудь старичка или ещё что-то”. И меня это предложение как-то внутренне очень зарядило. Понятно, что всё равно оставалась вроде бы и обида какая-то – выбросили, забыли…