В некоторых письмах ты писал: “8 месяцев не дают мне покою”.

Сейчас ты пишешь так, как будто я проходимка, навязываю тебе своего ребёнка, тебе нужно доказательство.

Слишком поздно.

Разве тебе мало моих 15-летних душевных мук, которые ничем нельзя сгладить.

Я тебя понимаю, но я виновата в том, что разрешила Вам переступить порог моей квартиры, и за это несу кару.

Сын о тебе не знает, и такую глупость сказать, что ты погиб, не могла.

Фотографию Саши вышлю, если удастся уговорить сходить сфотографироваться, а выслать любительские – неудобно.

О сыне не знаю, писать или нет.

За моё отсутствие очень много причинил мне боли: вторую четверть закончил с двойками, бросил муз. школу (класс фортепьяно) на 4-м году и изъявил желание учиться на баяне. Баян ему приобрела (тульский, цвет белый). Мне он не нравится с баяном, куда благороднее выглядел за пианино.

За 3-ю четверть мы имеем двойки по алгебре и геометрии. Предлагаю взять репетитора, не хочет, надеется на себя, да ещё вдолбил себе в голову – учиться теперь необязательно. Хотя и учителя это говорят.

Я хочу, чтобы он учился – все условия созданы, а он злоупотребляет, зная, что мать безумно его любит. Как мне больно.

Роман твой («Братья и сёстры». – О. Т.) прочитала дважды, в дороге и дома. Хорошо справился с действующими лицами.

Мне очень понравился.

Желаю от всей души успехов в творчестве и доброго здоровья. Ходи на прогулку.

С приветом, Нина.

1/II–59 г.

Сегодня выезжаю на республиканскую экономическую конференцию в г. Ухта, вернусь 8 числа.

Чувствую себя неважно, нервозы меня замучили».