Но, даже окончательно расставшись с Ниной к началу 1946 года, Абрамов так и не смог её забыть, и всё потому, что в конце 1944 года у неё родился ребёнок – сын, наречённый Александром.

Был ли Фёдор Абрамов отцом этого мальчишки?

Если да, то почему не принял его как сына? А если нет, то почему спустя столь длительный срок – 13 лет с момента последнего общения с Ниной – он всё же её отыскал и настоятельно просил о встрече с Сашей? И если Саша действительно был его сыном, тогда почему в переписке (а таковая существует) никогда не называл его отцом? Да и Фёдор Абрамов, никогда не называя Сашу сыном, до последних дней интересовался его судьбой и бережно хранил его фотографии разных лет.

Наверняка Абрамов очень хотел назвать Сашу своим сыном, но что-то очень сильно этому препятствовало, мешало, жгло, мучило, не давало спокойствия и даже в какой-то момент, словно оказавшись между двумя житейскими причалами, где с одной стороны была Людмила, а с другой – Саша, едва не расстроило уже «обкатанную» жизнь с Крутиковой. Особенно трудным периодом их совместной жизни станет именно 1958 год. Достаточно вспомнить то самое письмо Людмилы Владимировны Абрамову, написанное 11 августа 1958 года, вкратце уже процитированное ранее, из которого можно понять, что в душе Абрамова в этот период действительно происходило что-то особенное, и, как замечает сама Крутикова, дело тут было «не просто в усталости».

Наберёмся смелости и скажем за Фёдора Александровича – просто в 1958 году он вновь обрёл Нину, а с ней и её сына, отцом которого она считала его – Фёдора Абрамова. Признаться в этом искренне любящей его Людмиле он просто не мог! Не то чтобы не хватало смелости, просто сам не был уверен в своём отцовстве, и эта неуверенность не была случайной. А почему? Пусть читатель, размышляя о прочитанном, сам сделает свой вывод.

К тому моменту, когда Абрамов отыщет Нину, она уже покинет Вологодчину и переберётся из города Сокол в Воркуту.

Процитируем её письмо Абрамову от ноября 1958 года, судя по тексту, оно было первым после долгого перерыва в общении:

«Здравствуй, Фёдор.

Письмо твоё получила – спасибо. Приятно было видеть знакомый почерк, но одновременно испытывала страх, пока не вскрыла конверт. Ведь прошло 13 лет, как ты прекратил переписку, и мне трудно поверить в розыск.

Что касается телеграммы, иначе поступить не могла, если нарушила Ваш покой – прошу прощения.

Сын не даёт мне забыть тебя. Моему сыну, если ты не забыл, 15-й год, материально он обеспечен, возможно, помощь потребуется после окончания средней школы, но это дело времени, тогда встретишься с совершеннолетним юношей. Сын очень много читает и просил купить книг военных и про шпионов, но боюсь, у меня времени не хватит, если сможешь, прошу помочь мне в этом.