Тебя, Фёдор, ни в чём не упрекаю, я просто высказала душевную боль.
Ведь от того, что получилось между нами, страдает в какой-то мере и сын, хотя всегда стараюсь быть для него и мама, и папа. Материально он обеспечен, и мне неудобно, что Саша отстал в учёбе.
Сейчас у него изменяется отношение к учёбе, успокаивает меня, что при любых обстоятельствах будет заканчивать 10 кл.
Читает очень много, 2 раза в неделю посещает плавательный бассейн, интересуется рисованием.
Рисует портрет Ильича, изображая на рисунке многолюдность, хотя плохо удаётся запечатлеть гримасу. Рисунки показывает учителю рисования. Летом нужно будет приобрести вспомогательную литературу ему.
Приятно, когда дети на глазах взрослеют, появляются у них свои интересы.
В прошлом никак не думала, чтоб у меня так нелегко сложилась жизнь. <…>
Мне ничего не оставалось, вопрос наших взаимоотношений был решён тобою. В конце 46-го года вышла замуж, и если бы у нас была переписка, разумеется, Саша знал о тебе, и муж не имел права в этом запретить.
Я после таких писем писать тебе не могла, а о том, что думала о тебе, так ты об этом знал, что да. То время неповторимо, а тем более был ребёнок.
И действительно, странно у нас получается, Саше уже скоро шестнадцать лет, а…
Согласна с тобой – давай не будем, только прошу не обижайся – твой вопрос останется без ответа.
Это не государственная тайна, а во избежание подобного, как получилось в Ленинграде.
С Марией Александровной переписываемся. Погода у нас –13, холодно.
Пока всё, будь здоров.
С приветом
14/V–60 г.».
Дар творчества – от Создателя, а воплощение его в жизнь продиктовано самой жизнью.
Возможно, что крепко саднившее чувство собственной вины, душевные муки и невозможность обрести счастье отцовства явились мощным стимулом к творчеству, которое захватит Фёдора Абрамова в ближайшее десятилетие.