Сначала маркиз генерал Коленкур выразил горячее сопротивление своему назначению, но через несколько дней в звании чрезвычайного посла, с содержанием 800 тысяч франков, с набранным персоналом секретарей и чиновников, с расходами на помещение, отбыл в Петербург: «Ему приказано было во всем поступать широко, превзойти всех в роскоши и заняться делом завоевания светской России» (Вандаль. Т. 1. С. 141).

Император Александр, перебирая в памяти все значительные имена, фигуры, подходящие на пост чрезвычайного посланника во Францию, никак не мог выбрать никого из них.

Во время беседы с графом Румянцевым просил назвать подходящего кандидата.

– Ваше величество, я тоже думал о кандидатуре, но в русском дипломатическом корпусе нет ни одного вполне убежденного сторонника союза с Наполеоном.

– Надо искать кого-то с именем, но послушного, исполнительного, подвластного нашим инструкциям.

Хорошо зная древо Голицыных, граф Румянцев вспомнил, что не так давно, на его памяти, княжна Мария Голицына вышла замуж за графа Петра Александровича Толстого, правнука сподвижника Петра I Петра Андреевича Толстого, отважного генерала, участника последней Русско-турецкой войны. Разве такая кандидатура не подходит для важного поста в Париже? Генерал – значит послушен указаниям императора и министра, занимает важное место в светской аристократии. Достаточно образован, знает языки. Перебрав и другие кандидатуры, граф Румянцев остановился на этой.

Размышляя о суровом и отважном воине, генерале Петре Толстом, привыкшем слушать приказы и указания высших начальников, император Александр согласился, что это подходящая кандидатура, у этого генерала послушание могло заменить личное мнение, тем более он не принадлежал ни к одной из политических партий, которые раздирали двор.

В конце августа граф Толстой, живший в своем имении, приехал в Петербург, был представлен императору, который после длительного разговора с Толстым одобрил его кандидатуру.

В конце октября 1807 года граф Толстой выехал из Петербурга в Париж. 6 ноября он уже представил свои верительные грамоты в Фонтенбло как чрезвычайный посланник России. Свою задачу он выслушал в устных наставлениях, а главное – прочитав инструкцию графа Румянцева, согласованную с императором Александром.

По дороге в Париж граф Толстой побывал в Мемеле и, к ужасу своему, увидел, в каком жалком положении оказалась королевская чета; Вильгельма-Фридриха ему было не так жалко, как королеву Луизу, красота которой не померкла, а словно бы вопреки условиям еще ярче расцвела.