Парня внесли в помещение, положили на буфетную стойку.

Юрка, работая локтями, стал пробиваться к Майке. Михаил куда-то исчез, и это придавало ему силы.

Они вошли в кинотеатр тем же путем, что и остальные.

В окне торчали зубцы стекол, хрустели под ногами. Самое удивительное было то, что в фойе оказались зрители, дожидавшиеся сеанса; два мальчугана как ни в чем не бывало уплетали мороженое.

— Ты хотя бы спросила, что я видел в милиции, — обиделся Юрка на Майку.

— Миша мне говорил, — без страха глядела она на раненого.

— Миша твой, он… он, — бурлило негодование в Юрке.

Что можно было объяснить ей, которая до этой минуты кровь видела, лишь когда резала пальчик или сдавала анализ.

Меж тем на улице толпа таяла на глазах, иные, закрываясь руками, прятались за деревья.

— Дождя нет, а все разбегаются, — удивилась Майка.

— У горсовета стреляют, — растерянно сказал очкарик примерно их возраста.

Взревевший танк медленно двинулся по Московской, кромсая мягкий асфальт. Следом на большой скорости прошел другой.

«Идут ко дворцу, — догадался Юрка. — Но там столько людей. И потом, в кого же стреляли?»

— Надо бежать к горкому, — не столько Майке, сколько себе приказал он.

Но со стороны атаманского дворца уже бежал перепуганный народ. Пожилая женщина никак не могла отдышаться; всхлипывая, рассказывала, как косили людей из автоматов на площади перед дворцом.

— Неправда, — вспылила Майка.

— Нет правда! — готов был влепить ей оплеуху Юрка.

— Деточка, я сама видала в угловом магазине, как на руках у женщины ребеночка убили. Пуля не разбирает…

Юрку, как и в милиции, снова обуял ужас. Расстрел. Это расстрел…