Шиллер, всерьез обеспокоенный этой нерешительностью Гёте, пишет ему ободряющее письмо, где впервые подробно обсуждается двухчастное деление «Фауста»: «Но пусть сожаление о том, что прекрасным образам и ситуациям приходится придавать варварский характер, не мешает Вам. Такие случаи, пожалуй, еще чаще будут встречаться во второй части “Фауста”, и хорошо было бы раз и навсегда успокоить на этот счет Вашу поэтическую совесть. <…> Весьма значительное преимущество – сознательно идти от чистого к нечистому, вместо того чтобы стремиться к порыву от нечистого к чистому, как это делаем мы, все прочие варвары. Вы, следовательно, должны повсюду утверждать в Вашем “Фаусте” Ваше суверенное право»[1284].
Гёте очень понравилась эта игра слов. Он еще не раз воспользуется своим суверенным – «кулачным» – правом, в особенности тогда, когда ему будут докучать с просьбой поскорее закончить «Фауста». Прежде чем вновь отложить работу над трагедией весной 1801 года, он напишет «Объявление», где будет настаивать на суверенном праве фрагментарности:
Глава двадцать пятая
Глава двадцать пятая
После возвращения Гёте из Швейцарии между ним и кружком молодых романтиков, объединившихся вокруг братьев Шлегель, установились новые отношения. Шлегели к тому времени уже приобрели славу литературных критиков, острых на язык и обладающих хорошим вкусом и чутьем. Старшего брата Августа Вильгельма Шиллеру удалось привлечь к сотрудничеству с «Орами», и именно Шиллер познакомил его с Гёте. Однако летом 1797 года Шиллер разорвал отношения с Августом Вильгельмом из-за его брата Фридриха, опубликовавшего язвительную рецензию на «Оры». В это же время, когда дружба с Шиллером дала трещину, братья с удвоенной энергией стали искать дружбы Гёте, которому весьма польстило их внимание. Апофеоза их преклонение перед Гёте достигло, пожалуй, в заявлении Фридриха Шлегеля о том, что французская революция, наукоучение Фихте и гётевский «Вильгельм Мейстер» составляют триаду главных тенденций уходящего столетия. Беспокойного и неуживчивого Фридриха Гёте не очень любил, несмотря на хвалебные тирады с его стороны, и однажды назвал его настоящим «репьем». С ним он общался меньше, чем со старшим братом Августом Вильгельмом. Тот уже несколько лет проживал в Йене, где во многом благодаря его жене Каролине в их доме часто собирались гости и где, по сути, сложился первый кружок романтиков. Среди его завсегдатаев можно назвать Тика, Фихте, Шеллинга, Новалиса. Фридрих был человеком вспыльчивым, его брат Август Вильгельм старался поддерживать репутацию рассудительного ученого и специалиста в области литературы. Гёте советовался с ним по вопросам метрического стихосложения и хвалил его переводы Шекспира. В «Анналах» за 1799 год он так пишет о своем общении с Августом Вильгельмом Шлегелем: «Ни одного мгновения не проходило в праздности, и сохранение взаимного духовного интереса можно было предсказать на многие годы вперед»[1286].