— А если меня спросят о тебе?

— Скажешь, что я нездоров, — Ренье щелкнул пальцами, и Грейс почти увидела, как у него над головой зажглась лампочка. — Идеальный вариант: ответим, что приедем мы оба, но в последнюю минуту я что-нибудь подхвачу, — он покашлял для пущей наглядности, — и тебе придется взять вместо меня Альби.

— Я бы лучше поехала с тобой. Потанцевали бы… — проговорила она дрогнувшим голосом.

Странно, она уже много лет не хотела ходить на светские мероприятия с Ренье и уж тем более не нуждалась в нем. Почему он вдруг понадобился ей именно сейчас?

Ренье цокнул языком:

— Ладно тебе, Грейс. Мы это уже проходили, правда? К тому же ты сама знаешь, что без меня тебе будет веселее.

— Неправда! — запротестовала она, и горло словно опалило огнем эмоций.

Но, может, муж прав? Грейс очень не хотелось это признавать.

— Повеселимся вместе у Фрэнка в следующем месяце, — сказал Ренье другим тоном: менее покровительственным, более заботливым.

Интересно, подумала Грейс, он увидел ее искреннее огорчение и постарался утешить или ему просто надоела эта сцена и он хочет поскорее с ней покончить? Видит бог, ей тоже этого хотелось. Но иначе.

Ренье был рад поехать к Фрэнку и Барбаре Синатра, потому что там все просто и знакомо. Там он ничем не рискует. К тому же и вечеринка будет посвящена ему. Ладно, им. Двадцать пятой годовщине их свадьбы.

Грейс вздохнула:

— Хорошо, тогда я прослежу, чтобы Альби ничего не планировал на конец июля.

«А также посмотрю, нельзя ли устроить в Англии еще одни поэтические чтения», — подумала она, и эта мысль слегка притушила пылавший у нее внутри пожар.

Глава 40

Глава 40

Прежде чем отправиться в Санта-Барбару, на боль-шую апрельскую вечеринку у Фрэнка, где ждали Ренье с детьми, Грейс поехала в Голливуд на заседание правления «Твенти Сенчери Фокс». Она по-прежнему получала удовольствие от каждой из этих встреч, даже если там шли споры о том, кого нанять, а кого уволить, или обсуждались съемки, которые выбивались из графика или шли не так, как надо.

На этот раз после заседания они с Джеем пошли пообедать в «Муссо и Фрэнк». Ресторан выглядел в точности как в пятьдесят пятом: именно тогда открыли этот его зал, прилегающий к первому, который с тысяча девятьсот девятнадцатого года носил название «Франсуа». Честно говоря, Пол, метрдотель в красном жилете с черными лацканами, усаживая их за столик, по-прежнему называл этот зал «новым»:

— Мисс Келли, какое удовольствие видеть вас снова! Желаете расположиться в новом зале?

Внизу стены были обшиты деревянными панелями, а под потолком тянулась широкая полоса обоев. Нигде не было ни единого окна, и поэтому казалось, что в зале царит вечная ночь. Красная кожа в кабинках по-прежнему скользила и поскрипывала под ее весом.