Отправив письмо, я даже не рассчитывала, что Катрин меня вспомнит, – но нет, она вспомнила:
«Уважаемая госпожа Фрейденссон! Конечно же я помню Вас. Я знаю, что в подобных делах зачастую планы меняются в последний момент. Хотя это довольно спонтанно, полагаю, у меня будет возможность встретиться с Вами. С уважением, Катрин Гиммлер».
Мы договорились так: когда я завершу свои дела в Берлине, позвоню, и мы условимся о встрече. Гиммлер написала, что подыщет для нашей встречи «нейтральное» место – в смысле никакой не памятник жертвам нацизма, что рядом с Бранденбургскими воротами, и не «Топографию террора».
«Главное место, связанное с Гиммлером, это, конечно, “Топография террора”, музей, где в прежние времена было СС и гестапо. Но это несколько сложнее, поскольку я себя очень плохо чувствую, находясь в таких местах, это слишком похоже на “нацистские шоу”. С наилучшими пожеланиями, Катрин Гиммлер».
В перерывах между моими делами в Берлине неожиданно возникло свободное время. Чтобы скрасить унылую апрельскую тоску – а весной 2013 года в Берлине еще лежал снег и ветер задувал под пальто, – я, облачившись во все свитера разом, пошла гулять на Вильгельмштрассе, потому что у меня было не только время, но и место, где я очень давно хотела оказаться: Новая рейхс-канцелярия. Точнее, как раз именно место, где она стояла и где в глубине промерзшей земли располагался бункер, – тот самый, в котором провел последние дни своей жизни Адольф Гитлер.