Моя ненависть связана с тем, что я тоже ношу эту фамилию, что история моей семьи имеет черные страницы, и эта история будет тяжелым бременем для моих детей, для их детей, и через сто лет, и через сто пятьдесят, конечно, внукам и их детям будет намного легче. А отец мой, его поколение сбежало от этой проблемы, укрылось в молчании. Для меня это не выход. Но кроме моего желания нужна еще и возможность высказаться. Мне пришлось двадцать пять лет ждать, чтобы ты пришла ко мне с этими вопросами. Чтобы серьезно выслушала меня, чтобы не отмахивалась от проблем, думая, что я всего лишь внук какого-то чудовища. Конечно, я не виновен в том смысле, что совершил преступления. Но на мне лежит вина за мою семью. Вот, что касается вины…

– Правильно ли я понимаю, что ты в некотором смысле… зажат между жерновами? Ты винишься перед жертвами и их потомками – и бежишь от вновь народившихся палачей, которые хотят всё вернуть на свои места, как было?

– Те палачи, как ты называешь их, на самым деле обычное, уж прости, дерьмо. Необразованное. Для меня сегодняшние правые радикалы, неонацисты – те, кого история так ничему и не научила. Они попросту застряли на более низкой ступени эволюции. Ими движет только жажда власти, где бы они ни были – в России, в Германии, в Турции, даже в Израиле есть такие проявления. И как нам жить с этим? Ответ один – говорить, говорить правду. Но нас меньшинство. Кто нас будет слушать? Может, журналистам удастся что-нибудь изменить, публикуя наши слова. Причем это должны быть не какие-то заумные передачи на специальных каналах в рубрике «История». Я думаю, что это для широкой публики. Конечно, легче всё забыть. Как три обезьяны – ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не говорить. Такое мышление распространено во всём мире. А мое поколение в этом смысле может сделать намного больше, чем предыдущее. С другой стороны, коричневая часть моего поколения выступает намного активнее, действует более радикально, чему способствует и технический прогресс – то, что было невозможно в 60-е или 70-е, сейчас стало реальностью. Раньше надо было писать письма от руки. Сегодня в Интернете вы можете публиковать всё что угодно, анонимно, вас за это никто не накажет, с вами ничего не случится.

Настоящие террористические сети, группировки фанатиков, способные на всё, пользуются этим. А государство практически ничего не предпринимает. В принципе государство и не может ничего сделать, это должно делать общество, население. Нельзя допускать такого, чтобы, как в Америке, сорок нацистов прошли маршем на Вашингтон под охраной пяти тысяч полицейских, чтобы тех, не дай бог, не разогнали их противники. Зачем? Пусть люди сами разберутся. Государство должно сказать: «Я отказываюсь защищать вас, неонацисты!» Пусть народ скажет свое слово. Нет же. Конституция велит нам защищать этих людей. Но зачем? Они сознательно выбрали свой путь.