«Тот, кто в жизни неразумен и ведет себя как лжец, Кто сберечь не может тайны — погибает наконец». Шота Руставели
«Тот, кто в жизни неразумен и ведет себя как лжец, Кто сберечь не может тайны — погибает наконец».
Дело в том, желание быть непогрешимым — обратная сторона гордыни. В этом парадокс религии, которая учит смирению и в то же время требует бескомпромиссной борьбы с греховностью. Выдающийся французский философ-моралист Франсуа де Ларошфуко утверждал: «Все мы обладаем достаточной долей христианского терпения, чтобы переносить даже самые тяжелые страдания других людей»[560]. Вся европейская культура и современные европейские ценности унаследовали этот парадокс — готовность к помощи другим сочетается с нетерпимостью к вторжению в нашу частную жизнь. Находясь в рамках этой парадигмы, проще делать вид, что не замечаешь проблем другого человека, чем пытаться помочь ему без его просьбы об этом.
проще делать вид, что не замечаешь проблем другого человека, чем пытаться помочь ему без его просьбы об этом.Само осознание того, что кто-то знает тебя не таким, каким ты хочешь казаться людям, является труднопереносимым. Сокровенные тайны, спрятанные в глубины сознания, ставшие вдруг известными посторонним, делают нас уязвимыми. Особенно опасно быть хранителем тайны властителей, людей могущественных. Так случилось с наиболее близкими друзьями Александра Македонского. Так не единожды случалось и с хранителями тайн могущественных римских правителей во времена упадка Римской империи, когда к власти часто приходили люди, совершенно этого недостойные.
Сокровенные тайны, спрятанные в глубины сознания, ставшие вдруг известными посторонним, делают нас уязвимыми.«Любопытство — это такая возлюбленная, ради которой ее рабы пойдут на любую жертву». Уильям Фолкнер
«Любопытство — это такая возлюбленная, ради которой ее рабы пойдут на любую жертву».
Не тычь носа в чужое просо
Не тычь носа в чужое просо
После скоропостижной кончины доблестного Марка Аврелия Кара высшая власть оказалась в руках его непутевого сына Карина. Слабохарактерный и жестокий, он не имел ни личных талантов, ни надежных помощников для управления огромной державой. Сознание своего ничтожества, а еще больше того, что об этом знают его школьные товарищи, побудило его следовать непреложному закону: устраняй всех, кто знает о твоем недостойном прошлом, о совершенных тобою дурных поступках! «И вот, — свидетельствует современник, — у него мало-помалу возникла всепоглощающая ненависть к каждому, кто напоминал о его недавнем прошлом». Император изгоняет или наказывает смертью ближайших друзей и советников, но с особенной злобою преследует он своих школьных товарищей. Их место с неизбежностью заняли проходимцы всех мастей, на злоупотребления которых император охотно закрывал глаза.