Феноменальная память всегда была загадкой для исследователей. О ее обладателях ходят легенды, а работу их мозга изучают психологи с мировым именем. Так, советский нейропсихолог Александр Лурия в своей «Маленькой книжке о большой памяти» описал феномен Соломона Шерешевского. «Ш. был репортером одной из газет, и редактор отдела этой газеты был инициатором его прихода в лабораторию. Как всегда, по утрам редактор отдела раздавал своим сотрудникам поручения; он перечислял им список мест, куда они должны были пойти, и называл, что именно они должны были узнать в каждом месте. Ш. был среди сотрудников, получивших поручения. Список адресов и поручений был достаточно длинным, и редактор с удивлением отметил, что Ш. не записал ни одного из поручений на бумаге. Редактор был готов сделать выговор невнимательному подчиненному, но Ш. по его просьбе в точности повторил все, что ему было задано. Редактор попытался ближе разобраться, в чем дело, и стал задавать Ш. вопросы о его памяти, но тот высказал лишь недоумение: разве то, что он запомнил все сказанное, так необычно? Разве другие люди не делают то же самое? Тот факт, что он обладает какими-то особенностями памяти, отличающими его от других людей, оставался для него незамеченным»[368].

Дальнейшие исследования показали, что память Шерешевского не имела ясно очерченных границ ни в объеме, ни в сроках запоминания. Он легко воспроизводил любой длинный ряд слов — вне зависимости от того, как давно он их запомнил. Некоторые из таких опытов были проведены спустя много лет после первичного запоминания ряда и без всякого предупреждения.

Как он смог этого добиться? Исследуя феномен Шерешевского, психологи пришли к выводу, что он обладает не только уникальным даром, но и владеет определенной системой синестетического запоминания, когда информация, которую нужно удержать в памяти, подкрепляется различными ассоциациями — от цветовых до обонятельных. «… Каждое слово вызывало у Ш. наглядный образ, и отличия Ш. от обычных людей заключались лишь в том, что эти образы были несравненно более яркими и стойкими. Зрительный характер запоминания сохранял свое ведущее значение и при запоминании слов…»[369]. Эту способность Шерешевский открыл в себе еще 6-летним мальчиком, когда заучивал непонятные слова Торы: задействование всех типов ассоциаций помогало ему сохранять в памяти большие объемы текста на незнакомом языке.