Без десяти четыре. Я стою между двумя окровавленными рокерами и Филом Даниэльсом – прекрасным актером, исполняющим главную роль. Франк знает, что мне скоро нужно уезжать, но я начинаю подозревать, что против меня свили заговор, чтобы задержать на площадке. Я молю Господа, чтобы больше не было задержек и пересъемок, потому что на них у меня уже нет времени. Рядом со съемочной площадкой меня ждет нанятый лейблом автомобиль, который отвезет меня в аэропорт Гатвик, но до этого нам нужно отснять еще две сцены. В этих сценах в тот день я так и не снимусь. Потому что начнет темнеть, и режиссер будет вынужден перенести съемки на следующий день.

Я снимаю сценический костюм в машине. Выступление на телевидении – очень важное мероприятие для нас, поэтому я не могу себе позволить опоздать на самолет. Начинает моросить дождь, и мы попадаем в пробку. Водитель говорит, что не уверен в том, что у нас хватит бензина. Я откидываюсь на заднем сиденье, настроение мрачное, капли дождя стучат по ветровому стеклу. Мы подъезжаем к аэропорту буквально за несколько минут до взлета. Пробившись сквозь толпу, я сажусь в самолет самым последним, и мы взлетаем.

Когда мы приземляемся в Манчестере, по-прежнему идет дождь. Меня ждет еще одна машина с водителем, чтобы отвезти на студию, где у нас будет саундчек. Мы будем выступать в прямом эфире и обязаны выступить достойно. До эфира остался один час, и я хочу сделать себе образ пришельца из другого мира. Я иду в гримерку и спрашиваю, есть ли у них спрей цвета серебряный металлик. Гримерша достает с полки банку со спреем.

«Хочешь, чтобы я тебе помогла?» – спрашивает она.

«Нет, я сам разберусь» – отвечаю я.

Я беру банку спрея и, держа на расстоянии тридцати сантиметров от головы, нажимаю на распылительную головку, но ничего не происходит. Я жму еще раз – никакого результата. При этом, судя по весу банки, краски в ней достаточно. Я снова давлю на распылительную головку. Снова никакого результата. Я подношу ее к глазам, чтобы рассмотреть, что с ней не так, и как будто мама никогда не предупреждала меняо том, что не стоит распылять спрей с серебряной краской металлик прямо в лицо. Я чувствую резкую боль в глазах, словно по ним полоснули бритвой, и начинаю орать, как платиновый Глостер из «Короля Лира».

К счастью, рядом со студией ВВС находится клиника глазных болезней, где врачи закапали мне в глаза анестезирующее средство и радостно сообщили, что у меня химический ожог. Стюарт дает мне свои огромные темные очки – ведь я не могу появиться на телевидении с глазами, из которых течет кровь. Я вижу свое отражение в зеркале и думаю о том, что похож на зомби.