Луна висит над Манхэттеном, как большая головка хорошо выдержанного сыра. Вместе со Стюартом и Энди мы сидим в огромном лимузине, который ждал нас в аэропорту и который заказал для нас Майлз. Это самый большой автомобиль, который я видел в своей жизни, и вначале мне кажется, что выбор такого авто – это сознательный перебор и какой-то запредельный китч, но когда мы едем по мосту Куинсборо через блестящую от лунного света Ист-Ривер и, оглядываясь назад, видим нагромождение небоскребов, я больше так не думаю. После этой первой поездки в Нью-Йорк я на всю жизнь влюбился в этот город. Он опьяняет меня, как никакой другой, это город нескончаемого, бескрайнего воображения, легендарной грубости, вертикальной драмы, социальной мобильности и головокружительной мечты. Я влюбился с первого взгляда. Лимузин объезжает заполненные водой выбоины в асфальте, а из решеток и люков валят клубы белого пара, словно под улицами находится опасный мир Прометея. Мне даже нравится улица пьянчуг Бауэри.

Снаружи знаменитый клуб CBGB, в котором играли The Velvet Underground, Television и Talking Heads, выглядит, как дешевая будка на сельской ярмарке. Вечер пятницы, и стоящие у соседнего подъезда бомжи игнорируют появление нашего лимузина. С кофром баса в руке я подхожу к охране, и меня провожает внутрь неулыбчивая девушка со слишком большим количеством туши на ресницах и видом человека, несущего на своих плечах все горести этого мира. Длинное и узкое помещение клуба заполнено публикой где-то на треть. На наш концерт пришли несколько сотрудников лейбла, хотя президент компании по продвижению говорил Майлзу о том, что мы могли бы вообще не приезжать в Штаты, ведь лейбл не будет оказывать нам никакого содействия. Майлз тогда спокойно ответил, что никакого содействия со стороны лейбла и не потребуется. Поэтому на концерт пришли только местные завсегдатаи, а также несколько человек из штата лейбла, которым было интересно послушать группу, которая ведет себя так неожиданно независимо. Мы сами оплатили свои билеты авиакомпании Фредди Лейкера[39], заплатив за перелет через Атлантику по шестьдесят фунтов с человека.

Стюарт и Энди прилетели за пару дней до меня и просто гудят от возбуждения, а я буквально парю над землей от усталости и джетлага. В тот вечер я буду петь, словно выйдя из своего собственного тела, орать как сумасшедший, чувствуя себя зависшим над сценой духом, а группа будет играть с такой яростью, что все поймут: у нас есть самые серьезные намерения покорить эту страну. Мы отыграем два часовых сета. Между ними я выйду на улицу, чтобы поесть. Я потратил много энергии, которую необходимо восполнить. Рядом с клубом находится круглосуточный дайнер под названием Phoebe’s. В это время он практически пуст. Я просматриваю меню и понимаю, что моих долларов хватит только на салат и кофе. Когда приносят салат, он оказывается таким огромным, что я не верю своим глазам. Я уточняю, не заказал ли я какую-нибудь экстрабольшую порцию, но нет, это обычная американская порция, салат от шефа. Кофе крепкий и вкусный. Я смотрю на улицу так внимательно, как смотрят мюзикл в Cinemascope. Каждое желтое такси, будто мистическая песня Коула Портера, небоскребы на фоне неба, словно партия для кларнета над архитектурой Гершвина в Rhapsody in Blue, а подземка Дьюка Эллингтона стучит под ногами от Бруклина до Кони-Айленда.