В гостиную вели стрельчатые, необычно высокие двери, достойные если не великана, то уж точно его внебрачных детей. Так получилось, что среди высших иерархов Католического Вуду недомерки не встречались, архиепископами становились мужчины видные, рослые, и архитекторы не забывали об этом факте при проектировании церковных помещений. Ведущие в гостиную двери предназначались для крупных людей, однако на этот раз им пришлось распахнуться перед человеком совсем невысоким.

— Добрый вечер. Меня зовут директор Кауфман.

Мертвый вошел настолько стремительно, что Папа едва успел подняться с кресла.

— Добрый вечер. — И осторожно пожал скрытую черной перчаткой руку.

— Спасибо, что согласились встретиться.

Голубые глаза Кауфмана, неестественно живые и выразительные на блеклом, обыденном лице, смотрели цепко, однако в их льдистой глубине таился едва различимый огонек. Словно дразнил: что скажешь?

И Папа понял, как должен себя вести.

— Если мы планируем говорить официально, то меня зовут архиепископ Баварский, — вальяжно сообщил он «директору». — Можно просто монсеньор.

Пару секунд мужчины смотрели друг на друга, после чего Мертвый улыбнулся и вновь протянул руку:

— Максимилиан. Макс.

— Джезе.

Второе рукопожатие получилось куда более крепким.

— Вы всегда носите перчатки?

— Боюсь микробов.

— Очень здоровая привычка.

— А вот у вас, как я слышал, со здоровьем не очень, — участливо произнес Мертвый. — Рана серьезная?

— Царапина.

— Получается, меня ввели в заблуждение?

— Получается.