— Новому лидеру требуется интересная программа.

— В Католическом Вуду назрели перемены.

— Это общие слова, — покачал головой Мертвый.

— Тем не менее на них откликаются. Ахо тупо придерживается линии, прописанной Мбота. Но мир меняется, и, если мы не хотим потерять влияние, нам следует об этом помнить. Я знаю, что нужно делать, и люди идут за мной. Я привлекаю новых последователей, а вот Ахо этим похвастаться не может.

— Детали программы раскрываете только архиепископам? — осведомился Кауфман. — Попробуйте представить, что я — один из них.

Горячие слова о пастве Мертвый оставил без внимания.

— Откуда столь пристальный интерес? — прищурился Папа.

— Я еще не решил, на кого буду ставить.

— До Москвы долетят лишь отголоски сражения, — махнул здоровой рукой Джезе. — Либо здесь будет тихо, либо здесь тихо поменяется архиепископ.

— А до Станции?

«Так вот в чем дело!»

Папа осекся.

— Я строю Станцию, Джезе, — с напором произнес Мертвый. — Я, выражаясь вашим языком, меняю мир. Через несколько месяцев я окажусь под колоссальным давлением, и мне необходимы друзья. Страны Католического Вуду — это весомая сила. Ваше мнение не могут игнорировать ни Исламский Союз, ни Китай — никто. И я был бы не против договориться.

«Станция. Как я мог о ней забыть?»

Потому что не столь опытен, каким хотел казаться. Потому что сосредоточился на том, что внутри, совершенно позабыв, что собрался стать фигурой международного масштаба. Католическое Вуду — не клуб по интересам, его лидер — игрок планетарного уровня, и другие игроки не останутся безучастными к перестановкам.

«Мертвый — игрок?»

Даже не президент СБА, а всего лишь директор одного из филиалов.

«Он строит Станцию, — напомнил себе Джезе. — Он строит Станцию, на которую смотрит весь мир. Да, он — игрок».

— Почему вы не пришли к Ахо? — пробормотал Папа. — Сейчас он настоятель храма Иисуса Лоа.

Папе требовалось время, чтобы привести в порядок мысли, оценить новый расклад.