— Небольшой, грамотно спланированный и правильно проведенный бунт является необходимой частью повседневной жизни Анклава. — Кауфман помолчал. — Аравия подошла к черте. Если бы я помешал людям Моратти раскачать ее, то потерял бы время и через пару недель получил бы массовые беспорядки минимум на четырех территориях и атаку на зону корпораций.

— А что ты имеешь сейчас?

— Я недооценил парня, который занимался организацией бунта, — признал Мертвый. — Я рассчитывал, что вчера ситуация полностью нормализуется, но отравление пищевой фабрики спутало карты.

— И это все?

— А что я еще могу сказать? — огрызнулся Кауфман. — Что постараюсь вернуть жизнь Анклава в нормальное русло? Постараюсь. Что постараюсь обойтись без лишних жертв? Постараюсь. Я знаю, какой ор стоит на новостных каналах…

— Я как раз вывел несколько заголовков, — пробурчал Холодов. — Уверен, тебе будет интересно.

Мертвый поморщился, но послушно уставился в настенный монитор.

«Москва в огне!» «Кауфман привел Анклав в тупик!» «Массовые жертвы!» «Уличные бои в Аравии!» Фотографии, видеоролики, тексты «аналитических» статей, интервью с беженцами…

— И это только ночные выпуски, — вздохнул Старович. — Представляете, что ждет нас утром?

— Меня ждет, — угрюмо уточнил Мертвый. — Меня, не нас.

— Если Моратти поднимет вопрос о твоем несоответствии…

— Когда Моратти поднимет вопрос о моем несоответствии, — поправил Кауфман Холодова.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул тот. — Так вот, когда Моратти поднимет вопрос о твоем несоответствии, нам придется тяжело. Массовые отравления — это серьезно.

— Уверен, утром и Европейский Союз, и Индия выразят протест, — добавил Старович. — Подольют масла в огонь.

Формально государства не имели права вмешиваться во внутренние дела независимых Анклавов. На практике же они не упускали случая вступиться за сородичей. Понимали, что близость с диаспорами укрепляет их влияние на корпорации.

— Мы отобьемся? — угрюмо спросил Кауфман.

«Вашего влияния хватит, чтобы прикрыть меня?»

— Не уверен, — честно ответил Холодов.

— Ты крепко подставился, — буркнул Старович.

Они не бросали друга в беде, а реально оценивали сложившуюся ситуацию. Понимали, что если Кауфман уйдет, Московский клуб затрещит по швам, и старались найти выход из непростого положения.