— Не бойся, Эльза, я вернусь в мир не в твоем теле, а во младенце, который откроет глаза в миг моей смерти.
— Не бойся, Эльза, я вернусь в мир не в твоем теле, а во младенце, который откроет глаза в миг моей смерти.
— Я не боюсь, — неуверенно пробормотала девочка.
— Я не боюсь, — неуверенно пробормотала девочка.
С одной стороны, она жалела, что завела этот странный разговор. С другой — пытливый ум начинающей предсказательницы требовал разъяснений некоторых подробностей.
С одной стороны, она жалела, что завела этот странный разговор. С другой — пытливый ум начинающей предсказательницы требовал разъяснений некоторых подробностей.
— Скажи, Чудовище, о котором ты рассказывала, это дьявол?
— Скажи, Чудовище, о котором ты рассказывала, это дьявол?
— Дьявол? — Мамаша Марта покачала головой: — Нет, дьявол — это из другой Традиции.
— Дьявол? — Мамаша Марта покачала головой: — Нет, дьявол — это из другой Традиции.
Непонятно, но сойдет, пока удовлетворимся полученным ответом.
Непонятно, но сойдет, пока удовлетворимся полученным ответом.
— А как могло ничто родить? И боги… Ты ведь сама сказала, что они бесплодны.
— А как могло ничто родить? И боги… Ты ведь сама сказала, что они бесплодны.
— Вспомни, как трудно умирала Анжела, — велела старуха.
— Вспомни, как трудно умирала Анжела, — велела старуха.
— У нее пошла черная кровь из горла.
— У нее пошла черная кровь из горла.
— Так вот, Чудовище — это черная кровь, которая пошла из горла умирающих богов.
— Так вот, Чудовище — это черная кровь, которая пошла из горла умирающих богов.