— Мит, милый, ты мне подаришь это ожерелье?

— Если заслужишь, — отозвался канторщик.

— Что я тебе, собачка, что ли? — надула губы Лика.

— Ты гораздо лучше, — не стал скрывать Митроха. — Я собачек не трахаю. — И выбрался из глубокого кресла. — Поболтайте тут, я скоро.

Едва за Бобры закрылась дверь, Хосе перестал сдерживаться. Гневно посмотрел на раскинувшуюся на кровати жену и процедил:

— Шлюха!

— Бабник!

— Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Кто бы говорил!

— Ника наша наложница, — набычился Хосе. — Мы вместе обсуждали ее приглашение, и ты не была против.

— Тогда не была, — уточнила женщина.

— Тебе нравилось спать с ней, — напомнил Родригес.

— В последнее время она трахается только с тобой!

— Ревнуешь?

— Ты постоянно унижаешь меня!

— А ты? — прорычал испанец. — Думаешь, мне приятно знать, что тебя всю ночь имел грязный уголовник?! — Он вскочил на ноги, хотел приблизиться к жене, возможно, схватить ее за руку, но Лика стремительно отодвинулась от мужа в дальний угол кровати и прошипела:

— Закричу.

Хосе замер:

— Ты серьезно?

— Вернись в кресло.