— На Болоте. У парня на рынке.

— «Раллер» чист, — не стал скрывать дознаватель. — Ни одной запрещенной программы. И его код не засветился ни в одной сетевой ломке.

— Видите, я честный человек. — Илья нашел в себе силы улыбнуться.

— Или опытный.

— Честный!

— Но, к сожалению, убийца.

— Не смейте так говорить!

На этот раз дознаватель не стал бить Дементьева, хотя вновь подошел к нему. Постоял, разглядывая замершего в ожидании удара Илью, потом взял со стола упаковку влажных салфеток, вытащил верхнюю и аккуратно протер царапины на щеке арестованного.

— Пойми, парень, если ты ломщик, мы сможем договориться. — Тон стал добродушным. — Мы ищем организаторов бунта. Ты, судя по всему, мелкая сошка. Скажи, на кого работал, что делал, и я подумаю, как помочь снять с тебя обвинение в убийстве.

— Вы сфабриковали дело, — устало произнес Дементьев.

— Ты над моим предложением думай, — посоветовал без, — а не сочиняй всякую ерунду.

Дознаватель не понимал, почему ему запретили применять развязывающие язык препараты. Узнали бы все за минуты. Но приказ был четким: только силовое воздействие, и то очень аккуратное. Никакой химии. Боятся повредить ему голову? Похоже на то. Но почему? Что может быть ценного в голове мелкого ломщика? Тем не менее распоряжение пришло с самого верха, и нарушать его без не собирался.

— Ну что, говорить будешь?

— Не стал.

— Химию использовали? — уточнил Мишенька.

— Вы ведь запретили.

Щеглов кивнул. И тут же поинтересовался:

— По голове били?

— Только по лицу. — Дознаватель поерзал под неподвижным взглядом Мишеньки и уточнил: — Не сильно.