Потому-то Ванесса и ревновала Китти до безумия. Что бы она там ни плела о кровных сестрах, это не одно и то же.
А Китти повела себя как настоящая сестра, защищая меня от страшной правды о моем родном отце. Дэвид, может, и пообещал не говорить
– Я умоляла ее не умирать, – прибавила я, вспомнив, как стояла на коленях над Китти.
Мама побледнела как стена.
– Но зачем тебе понадобилось упекать себя в тюрьму?
Я взяла ее за руку.
– Ты и так достаточно натерпелась. – Я сжала мамину руку, вспомнив своих арчвильских учеников, с которыми замечательно работалось, пока я не узнавала, за что они осуждены. – Как бы ты пережила открытие, что это Китти толкнула Ванессу под машину?
Мама промолчала. Меня вполне удовлетворил такой ответ.
Сара кашлянула.
– За несколько месяцев знакомства с вами, Элисон, я пришла к выводу, что после изнасилования с вами случился нервный срыв, а вскоре произошел этот трагический случай. Вы так и не оправились от посттравматического шока, чему я совсем не удивляюсь.
Я вспомнила страшные дни после аварии, когда мою грудь будто сдавливала свинцовая плита. Горе было всепоглощающим. Смерть Ванессы и увечья Китти просто не укладывались в голове. Почему все вокруг живут как прежде, когда наша жизнь рухнула в одночасье? И вина за это, пусть и косвенно, лежит на мне…
– Вы не обращались за помощью к специалисту? – мягко спросила Сара.
Я взглянула на маму:
– Нет.
– Нам никто не предлагал… – упавшим голосом ответила она.
– Я вас ни в чем не виню, семнадцать лет назад психологов было гораздо меньше, чем сейчас. Я лишь говорю, что не все травмы заметны и проявляются сразу… – Она мельком взглянула на Китти. – Я считаю, Элисон страдает посттравматическим стрессовым расстройством.
Неужели Сара права?
– Взять хоть водителя той роковой машины – вы заявили, что это был Криспин. Вам было неловко за свою ложь?
Я опустила голову.